Художник. Как живут, мыслят и работают творческие люди

Важно помнить и о проблеме языкового барьера. К сожалению, принято недооценивать значение языка в надежде на то, что на английском сейчас говорят все и можно будет кое-как объясниться. Спешу вас заверить: редкие лекции и курсы на английском, как правило, можно встретить лишь в технических вузах. Некоторым немецким преподавателям в моём вузе язык был важен настолько, что иностранным студентам снижали оценки за орфографические и стилистические ошибки в докладах и рефератах. Так что если вы собрались учиться в другой стране, начинайте искать репетиторов и языковые школы за два-три года до поступления.

Постарайтесь подготовить хорошую почву для старта. Взвесьте все за и против и помните, что дорогу осилит идущий.

Иллюстрация Льва Каплана к книге Р. Э. Распе «Приключения барона Мюнхгаузена», акварель на бумаге

Когда не поздно?

Вопрос, до какого момента можно начать что-то новое или вернуться к мечтам своего детства, — не самый ли мучительный из тех, что преследуют нас всю жизнь? Особенно если в довольно раннем возрасте вы уже сделали неправильный выбор обучения.

Легенда американского дизайна и автор Джордж Лоис (George Lois, род. 1931) в таких случаях говорит, что даже жёлуди на дубе появляются уже только тогда, когда дереву за 50 лет[49]. И тем не менее на одной из моих встреч с читателями в Москве робкий девичий голос с галёрки спросил, как быть, когда тебе уже 20 — можно ли начать жизнь сначала и стать иллюстратором, снова пойти учиться и зарабатывать на жизнь любимым делом. На тот момент у меня уже была целая коллекция таких вопросов.

Признаться, я всегда несколько теряюсь, слыша подобное. С одной стороны, каждый из тех, кому больше 40 лет, может от души посмеяться над ними, потому что понимает, что в 20 лет большинству из нас открыты все пути и нет никаких обязательств. С другой стороны, трудно оценить, что происходит в душе человека, которому кажется, что в 20 лет жизнь прошла и все двери закрылись. Ему явно нужны поддержка и понимание. Поэтому я так часто рассказываю историю Хокусая, которую с удовольствием повторю.

Стремление к совершенству Хокусая

В 1835 году 75-летний Кацусика Хокусай (1760–1849), японский художник-график, непревзойдённый певец природы и жизни обычных людей, написал любопытное предисловие к сборнику своих работ «100 видов Фудзи». По его словам, уже в шестилетнем возрасте он страстно желал рисовать. К 50 годам он опубликовал огромное количество работ, но ничего из того, что он выставил на суд публики до своего 70-летия, якобы не заслуживало внимания. «В свои 75 я лишь отчасти стал понимать, как устроена природа — животные, растения и деревья, рыбы, птицы и насекомые. Наверняка, когда мне исполнится 80, я смогу добиться большего прогресса. В 90 я смогу постигнуть тайны сущности вещей. В 100 лет я наконец-то смогу добиться нового уровня, а в 110 мои линии оживут и станут настоящими»[50].

Нам, потомкам великого мастера, тяжело понять подобную скромность на грани лукавства. Мы-то знаем, какое влияние имели работы Хокусая на творчество его современников и всех последующих поколений художников. К сожалению, Хокусай покинул этот мир в возрасте 89 лет, и мы уже никогда не узнаем, достиг ли он, по его мнению, столь горячо желаемого совершенства. И всё же обратите внимание: в свои 75 он считал себя учеником и стремился к дальнейшему развитию. Потому что желание роста — вполне нормальное и закономерное. В любом случае потрясающая история, не правда ли? Особенно для нашего времени, когда порой уже в 15–17 лет нас заставляют выбрать профессию, с которой потом нужно жить до конца своих дней. А ведь у нас всего одна жизнь, другой не будет. И если не в этой жизни посвятить себя любимому делу, то когда же?

Барбара

Я познакомилась с Барбарой Хольтмайер, когда пришла в 36 лет ученицей на её курс керамики при народной вечерней школе (VHS) в Оберхаузене. Мне давно хотелось поработать с глиной, и в один прекрасный день я поняла, что на самом деле ничто не мешает мне попробовать. Ведь никто не заставляет меня переучиваться, сделать керамику статьёй дохода или новой профессией. Просто так, для себя — тоже можно!

Я переминалась с ноги на ногу в ожидании курса и смущённо наблюдала за другими участниками: фартуки, корзинки с инструментами, богемная расслабленность, смех.

По-кошачьи элегантная женщина с дерзкой короткой стрижкой и огромной, кричащей брошью из валяной шерсти на ярко-зелёной блузке стремительно приближалась по коридору к группе. Уверенная походка давала понять, что она здесь главная. Дама обвела всех участников взглядом и остановилась на мне: «Свежая кровь?» Я замерла от неожиданности и смущения. Барбара Хольтмайер — яркая, дерзкая, сама энергия!

Барбара Хольтмайер в своей мастерской. Фото: Натали Ратковски