Художник Кошмаров (СИ)

— Ранее я никак не мог найти чего-то вдохновляющего, но с твоим появлением у меня наконец-то появился прекрасный пример.

— Вот значит, как? — на щеках девушки вздулись желваки, так сильно она стиснула зубы. — Думаешь я тебе поверю? Считаешь меня дурой, которая верит каким-то там…

— Меня не интересует мнение тупых крестьян, говоривших тебе гадости, — мои жесткие слова заставили уже нависшую надо мной девушку отшатнуться. — Что бы ты там себе не напридумывала, я всегда считал змей одними из самых изящных и красивых существ.

Не давая, Лиан вставить хоть слово, я демонстративно повернулся к ней, и повелительно взмахнул рукой.

— Сядь там. Если ты хочешь доказательств, я тебе их предоставлю. Я тебя нарисую, и ты сама всё поймешь.

Лиан явно не нравилось, что я ей начал командовать, но жажда увидеть свой портрет пересилила её гордость. Правда, она всё же оставила за собой последнее слово.

— Если ты нарисуешь какой-то мусор, я сломаю тебе руку. — и взглянув в её темно зеленые глаза, я как-то поверил, что именно это она и сделает.

Пора было приступать к работе.

Я расправил и положил свиток на землю, после чего прижал правый дюбель с помощью заранее припасенного тяжелого камня. Левый же дюбель я взял левой рукой, дабы самостоятельно контролировать уровень натяжения свитка.

Таким образом, для работы у меня осталась лишь правая рука, но этого было более чем достаточно.

— Сядь боком, Поверни голову, да, ещё чуть-чуть. Отлично. Смотри прямо на пруд. Не поворачивайся и не подглядывай, — четкие, профессиональные указания привычно слетали с моих губ, пока я приступил к работе.

Когда-то давно, дабы побороть легкую неуверенность при общении с незнакомыми людьми, я пошел на довольно необычный шаг.

Я приходил в несколько популярных московских парков, устанавливал дешевый мольберт, прикреплял белый лист и начинал предлагать свои услуги художника портретиста за самую символичную цену, призванную лишь отбить мои вложения за бумагу и карандаши.

Мой акт щедрости продлился всего несколько дней, но подобная работа предоставило мне массу новых и необычных ощущений.

Кто же знал, что эти навыки пригодятся мне здесь?

Поддавшись общему настроению, Лиан послушно выполняла мои приказы и старательно смотрела на воду пруда.

Зачерпывая кончиком указательного пальца древесной угольной пыли, я наносил первичные, самые основные контуры лица, которые впоследствии должны были превратиться в полноценный портрет.

Обычно, при работе неопытные художники предпочитают молчать, дабы не допустить ошибку. Моих навыков было достаточно, чтобы одновременно работать и говорить, но я всё равно хранил тишину.

У меня не было права на ошибки, так как из-за грубости всего процесса и отсутствия многих полезных инструментов, я был сильно ограничен в возможности исправления.

Любая неправильно нанесенная черта могла быть лишь растушевана, но не более. Это заставляло нервничать и по нескольку раз проверять где и как должен был быть нанесен следующий штрих.

Если для древесного угля я отвел роль наиболее черных оттенков и штрихов, то вот костяная пыль имела более серый и светлый оттенок, что позволяло играть уже не с одним, а с двумя цветами.

Возможно, если бы кто-то увидел всю эту сцену, он бы даже нашел её на диво пасторальной. Серьезный, что-то рисующий черноволосый паренек и смотрящая на пруд длинноволосая девушка, и всё это в окружении зеленого разнотравья и мягко перетекающих друг в друга холмов.

И я может быть даже согласился, если бы в случае провала мне бы не сломали руку.

Общение с Лиан было подобно игре с диким львом, или в данном случае тигрицей. Да, тигр весел, заинтересован и вроде бы даже не собирается тебя есть, но малейшее неудовольствие и удар когтистой лапы может случайно сломать тебе хребет.

Но случайные мысли никак не влияли на мою работу, которая не продлилась слишком долго.

Оглядев получившуюся картину и подправив пару важных моментов заранее припасенной палочкой, я был удовлетворён получившимся результатом.

— Готово. Принимай работу. И как, по-твоему, врал ли я тебе тогда?

Уже давно изнывающая от нетерпения Лиан буквально вскочила с места и в мгновение ока оказалась возле свитка, после чего замерла, во все глаза рассматривая картину.

Откровенно говоря, я не мог назвать получившийся результат чем-то шедевральным. Грубая ткань холстины, плохо растертая ручным трудом угольная пыль, неравномерная консистенция и наконец, ограниченные художественные инструменты — всё это мешало мне создать поистине достойную работу.

Тем не менее у меня было главное преимущество, заключающееся в неискушенности моего главного ценителя и по совместимости «музы».

На расположенном на земле холсте была аккуратно запечатлена притягательная сцена, как невинно сложившая руки на коленях девушка сидит на нависшем над прудом черном камне.

Да, в оригинале камня не было, но для полноты картины без него было никак не обойтись.