Художник моего тела (ЛП)

Сначала наше дыхание соединилось, сплетаясь с нерешительностью и желанием. Затем наши губы встретились, изысканно мягкие и бархатные. Мы оставались в этом пузыре предвкушения целую вечность. Бабочки собирались, желание нарастало, ощущение такого разрывающего поцелуя так отличалось от агрессивного, взрывного возбуждения, которым мы делились раньше.

Это была тонкая и драгоценная бумага. Это были не два взрослых человека, опытных в любовных делах, а два подростка, которые любили друг друга так чертовски долго.

Его рот прошелся над моим, посылая ударные волны по моим губам. Гил не двигался, чтобы усилить давление, а я не хотела разрушать пьянящие чары, которые он на меня наложил.

Никогда еще поцелуй не был способен вызвать дрожь во всем теле.

Никогда еще прикосновения не баловали меня с такой настойчивостью, обещая бесценное вознаграждение, если мы не будем торопиться.

Гид поцеловал меня, и я поцеловала его в ответ. Никто из нас не настаивал на большем, довольствуясь той нежной свободой, которую мы создали. Наши губы оставались сухими и невинными, прижимаясь друг к другу, добавляя трение и тепло. Мои соски побаливали от желания прикоснуться к ним, его сердцебиение перешло от трепета к ровному стуку о ребра.

И все равно мы не нарушали границ целомудрия. Этот поцелуй был безопасным. Он дал Гилу именно то, чего я так хотела — место безусловного принятия и терпения.

Я вздохнула, растворяясь в его контроле.

В тот момент, когда я предоставила ему полную власть над собой, кончик его языка лизнул мою нижнюю губу. Едва заметно, как эротическая дразнилка.

Я застонала, дрожа. Мое тело расслабилось и обмякло, готовясь к нему и отменяя все остальное. Пальцами искала его грудь; мой рот приоткрылся в приглашении.

Мы зависли на грани простого поцелуя, перерастающего в обжигающий секс.

Гил не был трезв, но он успешно заставил мою голову поплыть от желания, поэтому мы оба были опьянены и находились во власти низменных побуждений.

Однако вместо того чтобы углубить поцелуй, он отстранился с душераздирающим стоном.

— Я не могу. — Его веки закрылись над пылающими зелеными глазами. — Мне жаль.

Я снова задрожала, но на этот раз от волнения.

— Все в порядке. Я не ожидаю...

— Я хочу тебя, О. Хочу тебя так чертовски сильно. — Его глаза снова открылись. — Отвергнуть тебя сегодня вечером… Черт. — Жестокий смех разрушил нашу безопасную тишину. — Отказываться от тебя каждый раз... это разрывает меня на части.

Я замерла. Говорил ли это Гил или водка? Это была голая правда или наглая ложь?

— Тебе не нужно объяснять...

— Ты знаешь, что я подумал, когда впервые увидел тебя снова? — Его лоб нахмурился от горя. — Подумал... как я мог думать, что живу, когда у тебя все это время была часть меня? Кусочек, которого мне не хватало и который я никогда не смогу заменить.

Притянув меня к себе, он зарылся лицом в мою шею, не давая мне смотреть на него.

— Я почти упал на колени, когда узнал тебя. Боролся с каждым инстинктом, желая назвать тебя своей.

Я обхватила его руками, крепко обнимая.

— Я чувствовала то же самое. Удар в грудь... как будто я снова ожила и...

— Не говори так.

— Как я могу не говорить, когда ты...

— Ты еще не слышала остального. — Его губы прошлись по моему горлу, скорее угрожая, чем лаская. — Я видел тебя, помнил тебя, хотел тебя, а потом я проклял тебя. Проклял чертову судьбу за то, что она вернула тебя в мою жизнь.

Его слова были скальпелем, глубоко вонзающимся в раны, а голос — ядом, льющимся прямо на раны. Я боролась в его объятиях, пытаясь изучить его черты.

— Что это значит...

— Я ушел по причине, которая больше, чем ты или я. Ушел, потому что у меня не было другого выбора. Долгие годы я выживал без тебя. Врал и заставлял себя верить, что забыл тебя. Но каждый день я видел апельсин, или осьминога, или что-то, начинающееся на «О», и я вспоминал все снова и снова. И ненавидел себя за то, что мне пришлось оставить тебя. Я умолял найти способ все объяснить, чтобы ты поняла, почему я ушел.

— Скажи мне сейчас... ты можешь...

— Нет, не могу. Это проклятие лежит на мне. Я наказан. И заслужил его за то, что сделал.

— Ты не...

— Наказан каждый ебаный день моей жизни, и я не заслуживаю того, чтобы находить маленькие очаги счастья, когда я с тобой. Это несправедливо, что у меня есть ты, когда она... — Он глубоко вдохнул, его дыхание дрожало и было затруднено его грехами. — Когда я увидел тебя снова, то знал, что не смогу устоять перед тобой. Знал, что возьму тебя, трахну и сделаю все возможное, чтобы удержать тебя. И я также знал, что произойдет, если я это сделаю. — Его руки крепко обхватили меня, так крепко, что он почти душил меня. — Мне так жаль, Олин. Прости за прошлое, настоящее и будущее. Мне жаль, что ты влюбилась в меня. Прости, что я влюбился в тебя. И мне жаль, что я был так чертовски слаб, чтобы не оттолкнуть тебя, когда у меня был шанс.

— Гил, отпусти меня. — Я царапала его спину, делая все возможное, чтобы отдышаться и чтобы он перестал нести такое безумие. — Прекрати.