Художник моего тела (ЛП)

Мисс Таллап научила меня этому в прошлом году, когда задерживала в классе. И за год до этого, когда она решила, что я слишком глуп, чтобы продвигаться с другими студентами.

Два года повторений.

Два года жизни в кошмаре.

Я был в ее власти, если хотел остаться в школе и убраться к черту из этой жизни.

— Да, мисс Таллап.

— Хороший мальчик. — Снова повернувшись к доске, она махнула рукой в сторону выхода. — А теперь беги и возвращайся ко мне побыстрее.

Встав, я подошел к Олин и остановился рядом с ней. Шепот и смешки уже заполнили класс. Моя спина оказалась в центре внимания. Я вспылил.

Если мы собирались сделать это, я хотел, чтобы это закончилось.

Не думая о последствиях, схватил Олин за запястье, дернул ее с места и вытащил из класса. И не позволил тому факту, что это был первый раз, когда я дотронулся до нее, завязать узел в животе, или тому факту, что она, вероятно, никогда больше не захочет оставаться со мной наедине, остановить меня.

Я просто не мог стоять там, когда на нас смотрело столько глаз.

Вместо того чтобы бороться со мной, Олин перешла на шаг, ее изящные ноги танцовщицы были легкими и уравновешенными.

Еще одна вещь, которая привлекла меня в ней.

То, как она двигалась, было волшебно.

Грация кошки в каждом ее шаге.

Я часто прятался в пыльном зале, когда школьная команда репетировала свои танцы. У ее ног были крылья. Ее тело могло изгибаться и выгибаться, как шелковистая, идеальная лента.

Олин действительно была каждой моей фантазией, и это пугало меня, потому что девушка в моих руках никогда не сможет оправдать иллюзию, которую создал, и я не хотел потерять ее. Не хотел терять девушку-мечту, которая делала мои дни немного лучше, просто наблюдая, как она танцует в поле или тайком пронося домашнюю выпечку для замены учителей.

У меня было немного, но у меня была своя версия Олин. Я мечтал о том, чтобы она стала тем, чего отчаянно желало мое сердце, потому что мне нужно было убежать от реальности.

Я не мог позволить себе рисковать, узнав, что настоящая девушка не так хороша, как мое творение.

Как только мы оказались в коридоре, и дверь за нами закрылась, Олин осторожно пошевелила запястьем. Она не вырвалась из моих объятий, просто вежливо откашлялась и пробормотала:

— За нами больше никто не следит.

Я оторвал от нее руку, мои пальцы дрожали.

Черт возьми, даже ее голос действовал на меня.

Мягкий и лиричный, нежный и успокаивающий.

Мое сердце спотыкалось и спотыкалось, черный характер делал все возможное, чтобы защитить меня от сильного падения и падения навсегда.

— Поторопись. — Я ткнул подбородком в сторону туалетов дальше по коридору. — Поторопись.

Она печально вздохнула.

— Я буду так быстро, как только смогу. — Сунув руку в карман за сотовым телефоном, Олин не двигалась в сторону помещений.

— Что ты делаешь? — Я скрестил руки на груди.

— Мне действительно не нужно идти в уборную. — Она одарила меня еще одной мягкой, нежной улыбкой. Улыбка, в которой больше не было беззаботной, кипучей энергии, которую та использовала со всеми, но сочилась несчастьем и правдой.

Я застыл, когда все инстинкты, говорящие защитить ее, росли жестко и неистово.

Эта девушка была непобедима в своем стремлении спасти, успокоить и помочь, так почему же ее плечи опустились и слезы блестели в ее ореховых глазах?

Мое сердце затарахтело, отчаянно стараясь не поддаться на эту ложь. Умоляя меня не протягивать руку и не помогать ей для разнообразия.

Но в этом-то и была проблема.

Олин не была ходячей, говорящей ложью, как остальные в этой школе.

Ее многочисленные проявления нежности доказывали это снова и снова. Я наблюдал за ней два года. И сбился со счета, сколько раз она возвращала мне надежду на человечество, просто будучи собой.

Если быть до конца честным, я был влюблен в нее, но даже никогда не здоровался.

Я тупо стоял и молчал, пока ее пальцы летали по экранной клавиатуре. У меня заныло в груди, когда Олин шмыгнула носом и прикусила нижнюю губу.

— Что ты делаешь? — Повторный вопрос стал мрачным и недоверчивым, прежде чем я успел остановиться.

Ее взгляд встретился с моим, влага немного отступила. На этот раз она не стала прятаться.

— Отвечаю на срочное сообщение.

Я задумался над ее ответом, не привыкший ни с кем разговаривать, не говоря уже о девушке, которой так восхищался.

Потирая затылок, я выдавил из себя:

— Такое срочное, что ты рискнула остаться после уроков?

Олин снова сосредоточилась на телефоне.

— Она не может выписать наказание за слабый мочевой пузырь.

Раздражение от ее идиотизма росло.

— Она может делать все, что захочет. Таллап — это не тот человек, с которым ты захочешь пересечься.

Я знал это по собственному опыту.

— Я знаю. Но... — Олин обдувала лицо воздухом, заставляя красивую челку плясать на лбу. — Я не смогу сосредоточиться, пока не отправлю это. — Она снова попыталась скрыть подозрительную влагу в глазах. — Потому что... ну, ты знаешь... это просто... это очень важно.