Художник смерти

— Вас в Даармахире никто не держит, — заметил Эл.

— Знаю. Дело не во мне. Я бы тут и на день не стал задерживаться. Мерзкое местечко. Но Эра… — Кезо подмигнул. — У неё на тебя планы.

— А ты, значит, верный пёс? — растянул губы в жутковатой улыбке некромант.

— Вроде того, — не обиделся Кезо.

— Она ведь тебе не платит, верно?

— Ни бэнта.

— Тогда зачем тебе всё это? Нет своих дел?

— Больше нет.

— Что так?

Кезо снял мясо с огня и подул на него. Затем понюхал и осторожно откусил кусочек.

— Неплохо, но жестковато.

— Может, у вас любовь? — предположил Эл.

— Не знаю, как насчёт нас, — после краткой паузы ответил наёмник, — а я да, Эру люблю.

— Не сомневаюсь, — проскрипел некромант. — Рассчитываешь на взаимность?

Кезо бросил на собеседника быстрый взгляд.

— Намекаешь, что она ко мне ничего не испытывает? — спросил он, не глядя на Эла.

— Намекаю? Нет, не намекаю. Это совершенно очевидно. Ты ей нужен только для охраны. А может, девчонке скучно в дороге. И едва ли тебе светит, приятель. Уверен, получив то, что хочет, ведьма от тебя сбежит. А потом найдёт парня посмазливей.

Было заметно, как помрачнел Кезо, хотя наёмник изо всех сил старался не подавать виду, что слова собеседника его задели. Он натужно усмехнулся.

— Пытаешься вывести меня из себя? Хочешь нас с Эрой развести?

— Зачем мне это?

— Чтобы ослабить нас. Старая стратегия. Разделяй и властвуй.

— Да ты эрудит, — Эл протянул руки к огню, но ничего не почувствовал.

— Не надо грузить меня умными словами.

— Постараюсь.

— Так что, я прав?

— Вы не сильны, — помолчав, ответил некромант. — Просто пара заблудившихся людей. Неужели у тебя не было своего пути?

Вопрос демоноборца заставил Кезо подумать над ответом.

— Был, — признался он спустя несколько секунд. — Я направлялся в монастырь, когда встретил Эру.

— Зачем же ты отправился с ней? Ты ступил на чужую дорогу.

Наёмник отрицательно покачал головой.

— Нет, не думаю, — сказал он твёрдо. — Наши пути пересеклись и стали едины.

— Вовсе нет. Ты присоединился к пути ведьмы, потому что не верил в свой.

На это Кезо не нашёл, что возразить, так что собеседники некоторое время сидели в молчании.

Когда Эра вышла, сонно потягиваясь, наёмник закончил готовить мясо ящерицы.

— Как спалось? — задал вопрос Эл, глядя на ведьму.

— Недурно, — отозвалась та сдержанно. Девушка села возле Кезо. — Что это? — спросила она, указав на мясо.

— Лучше тебе не знать, — усмехнулся наёмник. — Но это пища, хоть и не самая лучшая.

— Что ж, не привыкать, — ведьма взяла протянутую ей проволоку с ароматными кусками.

— Что-нибудь снилось, — спросил Эл, пытливо глядя на неё.

— Нет, вряд ли, — отозвалась девушка. — Во всяком случае, ничего не помню.

Некромант сразу потерял к беседе интерес. Ему стало ясно, что «оживший» город видел только он. И в этой связи у демоноборца появился ещё один вопрос к старухе. Вернее, он решил проверить догадку и надеялся, что колдунья не станет упорствовать и ответит. Поэтому некромант поднялся, приковав тем самым взгляды своих спутников.

— Не стану портить вам аппетит, — сказал он. — Прогуляюсь.

— Ты только что явился, — заметил Кезо.

— Сидеть и глядеть на вас не входит в мои планы, — уклончиво ответил Эл.

Когда он направился прочь, девушка и наёмник проводили его взглядами.

— О чём спрашивал? — проговорила Эра, стоило демоноборцу скрыться за углом.

— О том же, о чём и тебя, госпожа, — ответил Кезо. — О снах.

— Странно, — протянула ведьма. — С чего бы?

— Не имею представления.

— Может, с ним пойти?

— Едва ли это имеет смысл. Этот парень не из тех, кто раскрывает свои секреты. Лучше подкрепись. Кто знает, надолго ли мы здесь. После завтрака постараюсь сделать запасы пищи.

— Так что мы едим? — спросила Эра, поглядев на мясо.

Кезо усмехнулся.

— Мертвяк прав, — сказал он, — лучше тебе не знать.

Глава 19

Даармахир заливал густой золотистый свет. Солнце, похожее на воспалённый глаз древнего божества, висело над гребнем гор. Воздух казался спёртым, как перед грозой. Не щурясь, Эл посмотрел на жёлтый диск, задрав голову. Его бледное лицо — череп, обтянутый пергаментной кожей, — ничего не выражало.