Художники смерти

— Это обнадеживает… — Шкуры мягко встретили нас, когда оборотень рванулась вперед. Колючее тепло стало полем для битвы среди чужих охотничьих переживаний в тягучей жажде сближения. Не хотелось отпускать друг друга и после разрядки — словно стены, пропитанные энергией давали силы для новой близости, пока двое не замерли, наконец, в тишине. Со сладким стоном словно улетучились и все воображаемые звуки и запахи. Теплое дыхание у плеча развеяло их, превратив вместилище ярости в нору усталых хищников.

— Теперь ты знаешь все об оборотнях… — Я приподнялся на локте и посмотрел в желтые глаза, сейчас словно подернутые дымкой. Не торопясь, приник к теплым губам, собирая еще капельку нежности. Но странная фраза вернула на землю.

— Что ты имеешь в виду? — Нора, довольная интригой, мотнула головой и рассмеялась.

— Ладно, уточню — ты знаешь самое главное об оборотнях — о том, как ими становятся. — Воображение услужливо нарисовало картину невидимого и непонятного посвящения. Хотелось верить, что на лице ничего не отразилось.

— Лучше расскажи… — К моему удивлению, Нора чуть смутилась.

— Оборотней не посвящают. Ими рождаются…

— Ну и что? — Логика была не вполне ясна. Собеседница же вдруг начала усиленно приводить себя в порядок. Я поймал руку и усадил ее обратно на пол. — Слышала поговорку про сказавшего «а»? Говори дальше.

— Ладно… — Она чуть прикусила губу. — Точнее, не рождаются, а зачинаются. Для того, чтобы на Земле появился волчонок, нужно не просто сойтись двоим. Только нескончаемая жажда охоты, погони, крови и схватки, помноженная на яростное желание близости позволяет получить настоящего хищника. Можно сказать, что способности оборотня передаются по наследству — но для этого нужно, чтобы оба родителя одинаково воспринимали мир и себя в нем.

— Философская часть генеалогии мне понятна. Но почему… — Тут я начал понимать, куда пропала атмосфера, царившая в комнате в момент нашего появления. Если нечто, служившее этаким катализатором для образования оборотня, ведет себя подобно энергии, она должна расходоваться на цель, для которой и предназначена. Иными словами, «батарейка ярости и азарта» была израсходована, и потратили ее именно мы для того, чтобы… — Ты хочешь сказать…!

— Я собрала наследие своих предков — все те эмоции, которыми они наполняли это место. Я не знаю, как это делается — никто не знает. Мы лишь чувствуем, когда приходит время. Я собрала их для того, чтобы появился еще один оборотень. — Вдруг ставшие такими глубокими глаза чуть дернулись, когда я приблизился к ней. Но тут же в них растеклось невероятное тепло и радость, стоило осторожно сжать дикую соблазнительницу в объятьях.

— Почему сразу мне не рассказала? — Она тихо улыбнулась.

— Не до этого было, да и как-то не подумала. К тому же, эффект был бы не тот… видел бы ты себя в тот момент когда соображал что к чему с видом первоклассника, впервые умножающего два на два!

— Ах ты… волчица! — Она довольно кивнула. Легкая дрожь пролетела, словно тела коснулся слабый ветерок… — Думаю, нам следует закрепить эффект…

— Да, пожалуй…

Стояла ночь, когда мы, наконец, добрались до мяса. Честно отстоявшая кухонную вахту Мара давно спала в глубине дома, и не вышла на стук тарелок. Наверное, если бы я прислушался, то распознал и в этом блюде остатки воспоминаний об охоте. Но чувства, испытанные только что, по своей силе превосходили любые другие — я только тогда понял непреодолимую тягу вампиров-охотников, которые с трудом управляли собой.

Отвратительный писк спутникового телефона раздался, когда чернота за окном едва разбавилась синевой. Я осторожно вытащил руку из-под головы Норы, которая точно описала место, где стоит находиться столь раннему собеседнику и способ, которым ему следует его достигнуть. Разделяя это мнение, я все же поднес аппарат к уху.

— Ну как, ты все успел переделать, что собирался? Во всех позах? — Ольга явно наслаждалась этой фразой.

— Что случилось? — Телефон принес легкий смешок.

— Да что у нас может случиться — так, по мелочи. Дела надо принимать новому советнику, рекогносцировку делать, охотников инструктировать… а он под волчьим боком греется.

— Сегодня мы возвращаемся.

— Знаю, я просто хотела бросить чуток перчика в ваш клубничный компот! Давай, целуй волчицу в мокрый нос и собирайся — на часах уже половина восьмого… — Услышав короткие гудки, я положил телефон обратно в сумку. Нора соскочила с деревянной кровати и довольно потянулась. Я глянул на чуть сжатые уголки губ и поймал напряженную дугу тела.

— Не сердись. — Она, конечно, слышала слова Ольги — слух оборотней это позволяет. — Дурацкая шутка, это не означает, что тебя не уважают… скорее, наоборот. — Руки ложатся на плечи, утренний поцелуй своим напором напоминает о вечерней встрече.

— Я не сержусь никогда — просто убиваю. Глупая шутка и она не говорит о моем отношении…