Художница из Джайпура

Теперь-то бы и признаться, что строитель в грубой форме потребовал от меня отдать долги. Я задолжала ему четыре тысячи рупий. Но я сама виновата. Я страстно хотела того же, что есть у моих клиенток: мозаичный пол, туалет на западный манер, толстые стены, чтобы защититься от полуденного зноя. Я сама создала эту проблему, мне ее и решать. Удачное сватовство позволит мне расплатиться со строителем.

– Завтра мозаику будут заливать козьим молоком[7]. Вы бы видели, какая красота!

Он скользнул взглядом по моим губам.

– Ты приглашаешь меня в гости?

Я рассмеялась.

– Вы спутали мне все планы – и еще рассчитываете на благодарность?

– Кто способен рассмешить друга, достоин рая! – произнес чей-то голос у нас за спиной.

Мы с Самиром обернулись и увидели, что на веранду, перепрыгивая через ступеньки, поднимается высокий мужчина в элегантном сером шерстяном костюме с красным галстуком. Черные кудрявые волосы его были взъерошены.

Самир раскрыл объятия.

– Кумар! – воскликнул он. – Дружище, как я рад тебя видеть! Наконец-то ты выбрался в Джайпур.

– С нашими железными дорогами я не надеялся поспеть ни к обеду, ни к ужину. – Кумар застенчиво улыбнулся мне, и я заметила, что у него один передний зуб заходит на другой. – Приятно познакомиться, миссис Сингх.

Неужели мы с Самиром стояли настолько близко?

Самир весело похлопал Кумара по спине.

– Наи-наи. Позволь познакомить тебя с миссис Лакшми Шастри, которая дарит красоту всем жителям Джайпура.

– Я так понимаю, Сэмми, за тебя она еще не бралась.

Самир засмеялся. Кумар посмотрел на меня, на Самира, на веранду, на свои ботинки, снова на меня. Такие глаза бывают у людей осторожных.

– Знакомься, Лакшми, это мой старый оксфордский друг Джей Кумар. Доктор Кумар.

Я сделала намасте, а доктор одновременно с этим потянулся пожать мне руку и задел мое запястье.

Самир хмыкнул.

– Прости его, Лакшми. Слишком долго прожил за границей. А жены у него нет, некому научить его индийским обычаям.

Доктор Кумар покраснел и перевел взгляд с Самира на меня.

– Извините, миссис Шастри.

– Ну что вы, доктор. – Я взглянула поверх его плеча и увидела, что на веранду поднимается Малик. – Тонга? – спросила я.

Малик кивнул. Через несколько кварталов от дома Сингхов мы пересядем с конной повозки на рикшу (это дешевле) и поедем к следующей клиентке.

– Рада была познакомиться, доктор Кумар. Увидимся, Сэмми.

В моих устах его старое прозвище прозвучало настолько забавно, что друзья расхохотались.

Я взяла судки, пластмассовый контейнер, велела Малику забрать из-под яблони оставшиеся две сумки и кивком попрощалась с мужчинами, думая о том, что надо не забыть записать в блокнот деньги, которые Самир заплатил за мешочки.

Я спустилась с веранды и услышала, как Самир сказал:

– Идем в дом. Парвати давно хочет с тобой познакомиться!

На последней ступеньке у меня слетела сандалия, я остановилась, чтобы ее надеть, обернулась и заметила, что доктор провожает меня взглядом. Потом дверь закрылась.

В углу веранды стояла Лала. Она нервно кусала губы, теребила уголок паллу. Мне показалось, она смотрит на меня с мольбой, и я едва не бросилась к ней, но она стремительно развернулась и скрылась в доме.

Я весь день ездила от клиентки к клиентке, так что к вечеру мы с Маликом совершенно выбились из сил. Мы остановились у базара в Розовом городе, который в этот поздний час оживал: женщины в узорчатых сари выбирали шпильки, мужчины в куртах жевали пряный чат, старики слонялись без дела, и в сумерках огоньки их биди описывали рыжие полукружия. Я завидовала их дружеской болтовне, тому, что даже ночью вайшьи и шудры вольны идти куда угодно.

После раздела[8] тротуары в Розовом городе стали уже: по обеим сторонам улиц ютились импровизированные лавчонки, а порою и просто ларьки с навесом из старого сари или брезента. Базарные торговцы потеснились и пустили беженцев из западного Пакистана, пенджабцев и синдхов, и те поставили прилавки, за которыми продавали что угодно, от браслетов до специй. Недаром же старый город розовый: это цвет гостеприимства, шутили торговцы.

Малик жил в одном из многочисленных домишек Розового города. Я ни разу не спрашивала, есть ли у него мать с отцом, братья, сестры. Достаточно и того, что мы каждый день проводим вместе по десять часов, он таскает мои судки, подзывает рикш и тонги, торгуется с поставщиками. Разумеется, мы не притворялись друг перед другом: вот и сегодня он бросил на меня нетерпеливый взгляд, когда последняя клиентка заставила нас ждать целый час.

Я дала ему три рупии и взяла с него слово, что он купит себе на ужин нормальной еды, а не жирной и вредной.

– Ты ведь растешь, – сказала я, словно он сам не знал.

Он ухмыльнулся, мигом выпрыгнул из повозки и принялся пробираться сквозь рыночную толпу туда, где горели фонари.

– Чапати и сабджи, договорились? – крикнула я вслед.

Он обернулся и помахал мне.

– И чат. Я же расту, мне нельзя голодать, – выпалил он и скрылся в толпе.