Худшая из фанаток

И тут сработала дьявольская цепочка совпадений. Врач с усмешкой написал об этой истории на своей странице в соцсети. Кто-то из местных журналистов на фоне безрыбья подумал, что это хороший инфоповод. Новость поползла дальше и выше. Ее подхватили медиа покрупнее. По-видимому, она совпала еще и с местным трендом завистливой нелюбви к США. Так или иначе, но через пару дней неудавшуюся самоубийцу уже жалели в крупнейших СМИ их третьестепенной страны. Что же было дальше? Да в сущности, неважно. Возможно, кто из подписчиц посвященных ему фанатских пабликов решил запостить этот оригинальный сюжет в Фэйсбук и Твиттер. По какой-то загадочной причине пост набрал множество просмотров и попал в топы. И вот результат: сейчас он тоже обязан думать о ней.

Он снова устало вздохнул. Вобщем, дамочка может быть довольна. Без особого труда она добилась популярности, на которую у других уходят годы жизни и уйма денег. Правда, эта популярность недолговечна. Через неделю все закончится. И, как он надеялся, больше не повторится никогда.

Слушать ее голос было выше его сил; к счастью, под роликом была ссылка на текст интервью. Он напрягся и прочел несколько фраз. Впрочем, в текстовом виде это оказалось не так страшно. По крайней мере, она не была наглой истеричкой, как та, самая первая. И ей тоже, по ее словам, было стыдно.

«Я понимаю, что не имела права желать то, что я пожелала. Я не знаю, как это со мной произошло. Как это вдруг накрыло меня. Я ведь знаю, как положено вести себя его фанаткам. Да и любым фанаткам. Что им положено чувствовать. Должно быть, они должны испытывать только приятные эмоции, разглядывая его бесчисленные фото в пабликах и признаваясь в любви… Они как-то на это способны. Не знаю, как. Они как-то умеют одновременно обожать его и любить своих мужей. У них у всех есть мужья, представляете? А у многих – и дети, и они смотрят его фильмы вместе с ними после ужина… У них всех есть какая-то своя жизнь, какие-то свои радости. А он для них – просто украшение этой жизни… А я так не смогла. Я знаю, это неправильно и очень глупо, но я не смогла. Он – не украшение моей жизни. Он – ее единственное содержание. И ее погибель…»

Ну, не скажи, невольно возразил он про себя. Ох уж эта мания считать себя исключительностью, даже в страданиях! Конечно, он не мог припомнить, где и когда (не раз, наверное), но он точно видел такие же формулировки – про смысл жизни, сосредоточенный в нем, про одержимость, про боль… Несчастные фанатки попадаются в соотношении примерно одна к тридцати. Просто они благоразумно молчат об этом.

«Я знаю, что это чудовищный эгоизм. Как вообще можно сметь даже на миг возмечтать, что этот божественный красавец с обложки может полюбить такое никому неизвестное ничтожество, как я? Да как была бы возможна, даже гипотетически, наша встреча? Если ради секундного рукопожатия и получения автографа богатые американки платят космические деньги за билет в театр на Бродвее, то как могла я представить себе, что ты вдруг приедешь сюда, в нашу глушь, увидишь меня, полюбишь и… Я говорю это, и сама содрогаюсь от стыда за свою нелепость. Но ведь эта конструкция была (да и есть) реальной для меня. Я в течении нескольких месяцев… простите, что я это говорю…. Я ежедневно была с ним, в его обществе. Я засыпала и просыпалась в его объятиях. Я постоянно разговаривала с ним, и нам было так интересно, так хорошо вдвоем! Мы поженились, и у нас были дети. Сначала – девочка, потом… Я знаю, это так смешно слышать. Ну так посмейтесь надо мной, я не обижусь.

Знаете, наверное, именно эти паблики и существование десятков тысяч других фанаток и привели меня к отчаянию, после чего мне пришлось сделать это. Не знаю, как это объяснить… Вобщем, пока я ничего о нем не знала, только знала, что он есть, и постоянно пересматривала его фильмы, он был безвольной картинкой в моих руках, и я могла делать с ним, что угодно. Привезти его сюда, стать его женой – лучшей женой на свете! – прожить с ним всю жизнь. Но я зачем-то решила смешать иллюзию и реальность. Вот дурочка, я полезла в соцсети. Зачем? Видимо, мне перестало хватить визуального материала для лепки моих иллюзий, я все израсходовала; нужно было пополнение. К тому же, я в величайшей наивности позволила себе думать, что если я буду писать туда, то у него будет больше возможности поскорее меня заметить… Ведь я уже так немолода, мне нужно спешить… Конечно, нужно было удерживаться в рамках одного жанра – либо мечта, либо реальность. Если только мечта – то уповать только на Бога, искренне верить, что Бог мне поможет и Он как-то найдет меня. Как – неважно. А реальность дает право только ставить сердечки под его фотографиями в соцсетях и копить деньги на билет в бродвейский театр (сначала, конечно, на самолет в Америку), чтобы получить за эти деньги честно положенное мне секундное рукопожатие и автограф, но ни одной, ни единой мысли обо мне…