Хук слева

— Тебя когда-нибудь разбивали в пух и прах в колонке новостей заштатной европейской газетёнки? — Бросил я, злясь на себя от того, что не могу просто заткнуться. — Это был грёбанный скандал, я чуть не вылетел с важного турнира! Хорошо, что в этой Богом забытой сельской местности ещё не дублировали архив в сеть! Юристам еле удалось утрясти ту историю, и она не попала дальше местной газеты.

— Что случилось? — Ахнула девушка и повела меня за столик.

— Подрался с соотечественником, конечно. — Я усмехнулся, продолжая, когда мы устроились на своих местах. — Я впервые выехал на европейские соревнования, Светка напросилась со мной. Мы арендовали автомобиль и отправились изучать окрестности. Стоял погожий весенний денёк, мы сели на берегу живописного озера, перед нами открывался вид на водную гладь и горы. Мы никогда такого не видели прежде. Этот придурок сам напросился. Обдолбался какой-то шмали и носился голый по берегу. Я его вежливо попросил. Два раза. Но он не нашёл ничего умнее, чем подойти к Светке и начать ей предлагать… Разное. Я не выдержал. Избил его. Не очень сильно, так, вдарил по тыкве пару раз. Но он решил оказать сопротивление и кинулся на меня. Пришлось отбиваться. Скорая приехала, нас обоих забрали, взяли анализы, у него — наркота, а я чистый. Но наутро чудесным образом эта история обросла подробностями, каких не было на самом деле. Оказалось, что это не простой чудик, а боксёр Рамиль Исмаилов, он выдвиженец господина Лукоянова.

— Подожди, — перебила она. — Лукоянова? Депутата Олега Лукоянова?

— Да, — раздосадовано подтвердил я. — Он его всячески поддерживал, спонсировал. А тот пропустил соревнования, потому что я его дисквалифицировал. Если бы не Светка и несколько очевидцев, я тоже вылетел бы. Мерзкие журналюги вываляли меня в грязи, словно это я под наркотой баламутил граждан, домогался до девушки, «Неуравновешенный воспитанник детского дома в неадекватном состоянии пытался совершить акт насилия над русской гражданкой»… Ненавижу я это всё. Напрочь отбили охоту общаться с ними. Вот умеют ведь из ничего сделать сенсацию! А ты говоришь — вернуться в спорт! Однажды всё дерьмо выложат на стол, как будто так и надо. Про детство моё сиротское, что маменька бросила во младенчестве, что приютили добрые люди, что в люди выбился, что жена-алкоголичка сама разбилась и до кучи пару детей насмерть раздавила, что я — красавчик, бросил инвалидку ради новой забавы. Ты же не маленькая, Машка, рядом со мной ты хлебнёшь этих сплетен на всю жизнь.

Она побелела.

— Я схожу в туалет, и мы едем домой. Расплатись, ладно, Влад?

— Конечно, Ромашка.

ОНА

Как такой чудесный вечер, что подготовил для меня Влад, мог вылиться в выяснение отношений?

Ладно, я психанула. Меня пугала его одержимость. Не из-за него самого, конечно, нет. Из-за неведомого врага, которому это было только на руку. Я хотела бы, чтобы Влад отвлёкся на возвращение в большой спорт, тогда бы у меня было больше свободного времени, чтобы найти недоброжелателя.

Когда Влад закончил свой рассказ об опыте общения с журналистами, я поняла, что он никогда не перешагнёт через это. Не сможет. Он навсегда останется поруганным ребёнком из детского дома, которого каждый может шпынять как заблагорассудится.

И он не простит, когда узнает, что всё это время я вынюхивала информацию. Пусть, делая как лучше для него же самого. Но он не примет ни одной бессвязной отговорки, даже слушать не станет! Я его знаю. А правду я не смогу сказать, пока не найду того, кто всё это заварил. Пока не пойму зачем.

Влад, сам того не осознавая, сейчас подкинул мне зацепку, и я спешила узнать, куда она меня приведёт.

— Арсений, прости, что поздно, надеюсь, ты можешь говорить? — Спешно зашептала я в трубку.

— Что случилось, Ромашина? На тебя снова напали?

— Сплюнь, начальник. Ты знаешь Олега Лукоянова? Депутата?

— Да, конечно, слыхал имечко.

— Чем он сейчас занимается?

— С дуба рухнула? — Завопил он. — Он погиб чуть больше года назад.

— Чёрт, чёрт, чёрт! — Со злостью крикнула я в трубку.

— Что случилось? — Посерьёзнел шеф. — Только не говори, что ты идёшь по следу…

— Теперь уже нет до этого никакого дела, раз след меня привёл к могиле.

— Маша, клянусь, если влезешь в дерьмо, я тебя в нём и оставлю.

— Арсений, — усмехнулась я. — Я уже в дерьме по уши. Ты же понимаешь, рою я или нет, меня в покое не оставят. Сам говорил.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Уйди ты от этого парня, прошу тебя! Всё закончится тем, что с тобой что-нибудь случится, а Шестопалов сойдёт с ума и прикончит кого-нибудь. Все сплетни только о нём сегодня вечером. В сети почитай. Кто-то даже с тобой фотку выложил. «Владислав Шестопалов в цветущем виде появляется на публике спустя год после окончания карьеры в компании молодой невесты».

— Врёшь, — не удержалась я.

— Посмотри, говорю. — Тяжело вздохнул он. — Посмотри и подумай. Невеста… Без места!

— Ты меня увольняешь? — С надеждой спросила я.

— Не дождёшься! Что-то ещё?