Я грязно выругался, выпуская перепуганную девчонку из рук, пытаясь унять тремор в конечностях. На душе было так гадко, что хотелось проклясть весь мир. Уёбище лесное ты, Алик… Одержимый урод. Да что ж такое?! Только что я коснулся самого дна. Ниже падать просто некуда.
ОЧЕНЬ. СИЛЬНО. ОБЛАЖАЛСЯ.
Если раньше она просто меня избегала, то теперь вряд ли подпустит к себе на километр. И, что вероятнее, прямо с утра накатает заявление мусорам…
Катя молчала, глядя на меня исподлобья, как маленький затравленный зверек, но самое поразительное – меньше всего на свете я хотел причинить ей боль. Единственное, чего жаждал до зубного скрежета – доставить удовольствие. Благими намерениями, Алик… Благими намерениями…
Судорожно рассмеялся.
Эта больная звериная нужда лишила меня способности мыслить трезво. Я так привык получать желаемое по щелчку пальцев, что не воспринимал ее сопротивление всерьез, а теперь, глядя в огромные заплаканные глаза, хотелось удавиться. Прямо романтик с большой дороги!
Взяв сигареты, распахнул дверь на лоджию. Нужно было охладиться, иначе мог воспламенить всё вокруг, сгорая в собственном аду. Когда я минут через двадцать вернулся, Катюша так и сидела на полу, обнимая себя руками под коленями.
– Можно я поеду домой? – прошептала надломленным голосом.
Я покачал головой.
– Ложись спать, а утром спокойно поговорим. Я больше тебя не трону.
– Алик, я…
– Я постелю себе в гостиной, а ты спи здесь. Если что, домработница сегодня поменяла постельное белье.
Покинул комнату, в глубине души надеясь, что она не побежит следом. Некоторое время я с опаской поглядывал на дверь спальни, но оттуда так никто и не вышел. И на этом спасибо.
Когда я набрался смелости заглянуть обратно, не смог сдержать идиотской улыбки, глядя на то, как Катя свернулась клубком в центре моей кровати. Это зрелище задело какие-то особые струны моей пропащей души.
Не удержался и достал из ящика письменного стола перекидной блокнот и карандаш, устраиваясь напротив нее в кресле. Сон все равно не шел, а лучшего способа успокоить нервы я пока не придумал.
Когда я закончил рисунок, было уже почти шесть утра. Поднялся и положил его рядом с ней на подушку, зацепившись взглядом за край сумки, выглядывающей из-под кровати. Очевидно, она угодил туда во время нашей маленькой потасовки…
Присев на корточки, я достал распахнутую сумку, обратив внимание на ярко-розовую тетрадь с черной тесьмой.
– А вот это уже интересно… – прихватив находку, я вышел из спальни.
Но не прошло и пяти минут, как какая-то неведомая сила потащила назад. Этот воинственный котенок тихо посапывал на моей кровати. На. Моей. Сучьей. Кровати. Открыл дверь, стараясь не шуметь, вновь уставившись на хрупкую спящую девушку. Член дернулся при виде обнаженной полоски кожи на ее подтянутом животе.
– Да вилку мне в глаз… бляха! – обреченно вздохнул, решительно избавляясь от тесных штанов.
Нужно было сходить в душ – охладиться. Рядом с Катюшей пробуждались мои самые отбитые демоны. Я превращался в мычащее животное. И чем дольше разглядывал оттопыренную попку, обтянутую синей джинсой, тем страшнее становились мои желания. На миг представил, что бы сделал, если бы она была моей…
– Катя, – присел на край кровати, не понимая, что творю.
Кукуха окончательно поехала, и я сжал эрекцию сквозь ткань трусов, прямо как девственник-задрот. Слава богу, она спала, даже не подозревая о продолжении этой блядской ночки.
Приблизился к своей гостье, не в силах перестать любоваться ее обнаженным животом. Вкусная. Вся вкусная. Кровь в висках оглушила. Перед глазами появилась какая-то рябь. Комнату наполнил щелчок резинки боксёров.
Я запустил руку в трусы, обхватив уже каменный член. Оху*ть. Дожились. Если Катюша сейчас проснётся, она меня проклянет, а вот я за ночь с ней готов был продать душу…
Стиснул зубы, резкими конвульсивными движениями скользя по стволу, представляя, как вспарываю им нежную девичью плоть. Трахаю быстро и беспощадно.
Как она подмахивает мне, а затем кончает влажно и неистово, сминая простыни в кулачках. Как мы намыливаем друг друга после под душем и уходим на новый медленный раунд. Как она опускается передо мной на колени и принимает все, что я готов ей дать. Как я возвращаю ее в койку, позволяя уснуть на моей груди…
Бл*ть. Кончил с такой силой, что пришлось закусить губу. Весь кулак был полон спермы. Матерясь, я понесся в ванную, скорее смыть следы своей несдержанности. Это, пиздец, товарищи. Полный. И беспросветный. В сознании вновь пронеслось, какой сухой она была… Вся подобралась и дрожала, шмыгая носом.
Вновь покосился на свой не до конца опавший член. Ну и дебил же ты, Алик! Маргинальная личность.