Хулиган

– Дорогой… – Я видел, она хотела сказать что-то еще, но сдержалась. Спасибо, мам. – Предлагаю сменить тему, – наконец, вымученно улыбнулась, потрепав меня по щеке. – Недавно я рылась в своих закромах и нашла кое-что. Сейчас покажу…

Она ушла в соседнюю комнату, а когда вернулась – протянула мне пухлую папку формата A4.

– Что здесь?

– Помнишь, я обещала найти и показать девочкам твои рисунки? Вот они! – мама просияла.

– Ты правда их сохранила?! – не верил своим глазам.

– Конечно.

Шумно выдохнул из-за подступавшего к горлу сердца, осторожно открыл папку, скользнув подушечками пальцев по краешкам плотных листов: их было так много. Целый большой этап моей жизни. Когда-то я всерьез увлекался живописью.

Вдруг мама вытащила один из рисунков, протянув его мне. Внутри все перевернулось. Меня прошиб озноб. Это был портрет молодой девушки, нарисованный карандашом.

– Убери, – сипло попросил.

– Почему? Это ведь очень красивая работа. Одна из моих любимых.

– Ты знаешь почему, – поморщился.

– Ты не виноват, Алик. Никто не виноват. Думаю, пора уже это понять. И забрать рисунок. Не просто забрать, а вернуть его той, кому он принадлежит.

* * *

На частном кладбище царила умиротворяющая тишина. Могила находилась в передней части обширной ухоженной территории. Я остановился возле надгробия, положил букет белых орхидей и шумно вздохнул:

– Милана…

Увидел перед глазами её смеющееся лицо. Ее глаза по-прежнему улыбались. Всегда улыбались. Как в нашу первую встречу: смешливая пигалица с густым русым каре. Дурнушка с заразительным смехом. Но такая живая. Не похожая ни на кого.

Милана. Мили.

Мы часто пересекались в одной тусовке. Знал, что она из семьи мажоров: родители помногу месяцев кутили за границей, а Мила была предоставлена сама себе.

В тот вечер впервые разговорились. У меня было дерьмовое настроение: мать привела в нашу жизнь Вадика, отец завязал роман с очередной моделью… А она лишь рассмеялась, услышав о моих проблемах, а потом предложила сбежать от всех.

– Как мне тебя не хватает, Мили… – зачем-то произнес вслух.

Однако ледяной гранит ответил безмолвием. Ветер усилился. Поднял повыше воротник куртки, шумно глотая морозный воздух. Не помогло. Холод пробрался под одежду, облизывая кожу колючими ледяными языками.

Моя первая любовь.

Единственный человек, который поддержал, когда родителям было плевать. Когда отец узнал, что у матери появился мужчина, разрешил мне съехать в одну из его пустых квартир. Мила сбежала из дома. Ко мне. Разругалась с предками, выбрав меня. Она всегда выбирала меня. Мы даже умудрялись как-то учиться, хотя, казалось, все свободное время посвящали любви.

Когда тебе семнадцать, все ощущается пиз*ец как остро. В этом возрасте не существует полутонов. Вот и мне казалось, между нами что-то по-настоящему важное. Мы были бессовестно влюблены. Так ярко горели и слишком быстро потухли…

Рядом с ее памятником создавалось ощущение, что я и сам давно сдох.

…Вскоре я понял секрет ее заразительной улыбки. Наркотики. Это было как удар армейским ботинком под дых. К тому моменту, когда мы начали встречаться, Милана уже плотно сидела, но, увы, как и большинство наркоманов, не отдавала себе в этом отчет.

Она так искренне уверяла, что это несерьезно, что в любой момент можно соскочить, что это, сука, весело…

Я тоже попробовал. Вштырило так, что не спали всю ночь… С утра было херово, но Мила поделилась какой-то чудодейственной таблеткой. И снова эйфория. А дальше, как в большинстве подобных историй… Понеслись по наклонной. Падали все ниже и ниже… Достигли дна.

Несколько месяцев саморазрушения…

Два одиноких подростка, отыскавшие приют друг в друге. И в препаратах. Чёрная дыра, засасывающая мою галактику. Всё смешалось. Любовь. Боль. Секс. Отходняки.

Мы ярко горели и очень быстро погасли…

Однажды отец пришел без приглашения и, надо отдать ему должное, сразу понял что к чему. Вскоре, заручившись поддержкой матери Милы, нас принудительно отправили лечиться по разным клиникам.

Только спустя пару месяцев терапии я понял, в каком дерьме увяз. Я больше не хотел так жить. Надеялся, она тоже поймет. Но, увы…

– Чем тебя кололи в клинике?! – ее смех – услада для моих ушей.

Бл*ть. Как же мне ее не хватало…

– В смысле?!

– Ты стал трахаться еще лучше! – закинула на меня стройные ножки.

– Я просто соскучился, – ответил честно.

– И у тебя никого там не было?! – округлила наглые глазки.

– Мил, ты о чем?! – начал закипать.