Хулиган напрокат

— Дежурным сантехникам звонила?

— Трубку не берут… — сухо оправдываюсь я, теребя край пижамной футболки.

— Понял. А вы как здесь оказались в столь поздний час? — дедушка хмурится и полностью переключается на босого Макса, неловко переминающегося с ноги на ногу.

И мне приходится беспокойно сглотнуть. Я и подумать не могла, что мы окажемся на допросе у моего деда. И какой сейчас последует ответ, жду со страхом. И с этим же чувством взглядываю на Макса. Влажная черная футболка вызывающе обтягивает спортивный торс, а волосы смешно взлохмачены… о боже… мною же.

— Ну… я… — Максим на секунду пересекается со мной растерянными взглядом, а у меня все обрывается внутри. Это конец, — у меня друг живет в этом подъезде. Я заезжал к нему.

Сообразительность Ольховского ставит меня в легкий ступор. Стараюсь держать лицо, пока пульс неумолимо набирает обороты.

— Друг? — интонация дедушки полна недоверия. — В нашем подъезде? И кто же?

— Богдан, — не задумываясь, выпаливает Макс, а я, с округлившимися глазами, с трудом удерживаюсь, чтобы не сделать жест рука-лицо.

Это фиаско! Дедушка скорее поверит в существование эльфов и триолей, но не в то, что Макс и Бо — друзья.

— Вы знакомы с Богданом? — дедушка с подозрением выгибает седую бровь.

Почесав кончик носа, Максим очень убедительно кивает в ответ, неотрывно играя с моим дедушкой в гляделки.

— Так он с семьей на дачу уехал, — хмыкает дед, прищуриваясь. — Буквально сегодня утром с его отцом созванивался.

Чувствую, как моя спина покрывается холодной испариной. Это точный и однозначный конец. Я смотрю на Макса, у которого нервно дергается вниз кадык. Боже, пожалуйста, хоть бы у Ольховского хватило сейчас фантазии на качественное вранье.

— Так я забыл. Диск привез, а дома никого, — виртуозно разбрасываемся лапшой по ушам Максим. — И как раз Олеся выскочила в подъезд. А у нее здесь вода, потоп… — он театрально разводит руками и видя, что дед внимает каждому его слову, еще и добавляет драматизма, — кошка орет… Короче, жуть. Не оставлю же я девушку в беде. Вот я и решил помочь, — и в конце так скромно хлопает ресницами.

На что дедушка лишь поджимает губы и снова молчит. А я мысленно молюсь, чтобы он поверит каждому слову и жесту Макса. Или мне страшно подумать, что может быть дальше…

— И я смотрю, помогли, — тянет дедушка. В его сдержанном тоне нет и нотки доверия.

Макс бросает на меня взгляд, явно посылая клич о помощи. И я, наконец, перестаю быть просто слушателем этой беседы. Устремляю на деда самый свой невинный взгляд.

— Да, дедуль. Макс…им больше часа черпал эту воду со мной, — как можно увереннее тараторю я. — Даже не знаю как бы сама справилась, если бы он не приехал к… — приходится даже слегка прокашляться от этого комка вранья, ставшего поперек моего горла, — к Богдану, — выдыхаю сипло.

Дедушка, еще раз обведя взглядом погром в ванной, с недовольным лицом снимает с себя пиджак и, отступив в сторону, освобождает дверной проем в ванной:

— Ясно. Будем надеяться, что все так и было. За помощь спасибо, Максим. Думаю, дальше мы уже сами.

Намек деда ясен как белый день.

— Конечно. Я уже и так домой собирался, — встрепенувшись, Макс тут же осторожно двигается на выход.

Несколько секунд я мнусь с решением. Проводить или нет? Но равнодушно смотреть, как удаляется широкая спина в черной футболке, тоже не могу. В груди неожиданно все тоскливо сжимается.

— Я провожу, — не выдерживаю и, пряча свои глаза от деда, следую за Максом.

А Максим уже в коридоре, склонившись к своим босым стопам, натягивает на них носки. Заметив мое приближение, он на мгновение замирает, а потом одним резким движением хватает с обувной подставки кроссовки.

— Синичкина, это, конечно, полная… — слышу его недовольное бормотание.

И мне очень-очень хочется оправдаться. Я даже набираю в грудь воздуха, но стальной голос деда за моей спиной вынуждает сразу же его выдохнуть.

— Максим.

Он тут же выпрямляется и озаряется белоснежной улыбкой.

— Да, Аркадий Борисович.

— Вы же помните, что пересдача на следующей неделе? Готовы?

— Усердно готовлюсь, — отчеканивает Макс, продолжая улыбаться.

А ощущаю себя как между двух огней. Сердитый дед у меня за спиной и Максим передо мной.

— Надеюсь. Я спрошу с вас за каждый пропуск, — продолжает давить ледяным тоном дедушка.

Я снова вижу, как Макс нервно сглатывает, несмотря на сияющую улыбку на лице.

— Я в курсе, Аркадий Борисович. Доброй ночи.

И я просто впиваюсь в Ольховского глазами. Должен же он хоть на секундочку еще раз взглянуть на меня. Особенно после того, что было в ванной.

Боже! У меня практически насквозь продрогшей, тут же адски горячеет внизу живота и еще немного ниже…

Но Макс просто выходит за дверь, аккуратно прикрыв ее снаружи. Щелчок замка срабатывает удар под дых. Я остаюсь посреди промокшего коридора одна: Макс ушел, а дедушка уже чем-то тарахтит не кухне.

Меня разрывает на два полюса. С тарабанящим сердцем кошусь сначала в сторону нашей кухни, а потом и на входную дверь.

Да пофиг! Пара секунд у меня точно есть. Мигом сую заледеневшие стопы в сырые балетки и выскакиваю из кваритры.

— Макс… — зову тихо.