Хулиганка

— Ты не представляешь Камил, какой хреновый из меня Ромео, — мы вышли из отдела, направившись через дорогу за вкусным моккачино, который наша офисная кофемашина, к сожалению, не могла сделать.

— Всё настолько плохо? — я была уверена, что Линёв хорош не только в работе и поэтому была искренне удивлена его словами.

— Я только возобновил отношения и по всем правилам приличия должен всё свободное время посвящать даме своего сердца. Вот только времени у меня совершенно нет. Такими темпами я скоро вновь обрету статус холостяка.

— Глупости. Это временно и как только пройдёт период завала — ты всё наверстаешь.

— Не знаю Камил. Надеюсь, что она думает так же, как и ты. Иначе… даже не знаю, чёрт возьми. Прости, сегодня мой лимит ругательств явно превышен, — выдыхает устало, пока мы ждём наш заказ.

— Да брось, всё в порядке, — мы только вышли из кафе, как на мой телефон поступил видео-звонок от мамы. Не знаю почему, но я начала жутко нервничать, что не осталось незамеченным.

— Неприятный звонок? — спросил Линёв, увидев, как я сбрасываю вызов.

— Не то чтобы, просто не хочу сейчас разговаривать, — потому что знаю, чем такой разговор может закончиться, а ругаться с самого утра с мамой очень не хотелось бы. Поэтому я пишу короткое сообщение о том, что перезвоню позже и со спокойной совестью направляюсь на рабочее место.

Уже спустя пару минут Линёв получает адрес девушки и ребята отправляются проверять достоверность этой информации. Королёв отправляется к руководству, пока я остаюсь в отделе, садясь повторно изучать материалы дела.

— Камила? — в кабинет заглянул молодой сотрудник отдела, чье имя я не запомнила в прошлый раз.

— Извините, но там этот… Игнатьев что-то бушует. Требует разговора с вами. Мы можем, конечно, отбить у него всё желание выпендриваться, но вдруг это важно для вас.

— Очень важно, — я спешно закрыла ноутбук и отправилась на переговоры. Узкий коридор и та самая комната переговоров.

— Добрый день, Костя. Вы хотите сообщить мне что-то важное? — с ходу спрашиваю я. Понимаю, что в противном случае он не стал бы меня звать на разговор, а времени итак мало.

— Здравствуйте, Камила. Я расскажу вам всё, если вы пообещаете мне кое-что, — говорит уверенно и упрямым взглядом смотрит мне в глаза.

— И что же я должна пообещать?

— Как вы думаете, почему я здесь оказался? — он ответил вопросом на вопрос, будто проверяя меня.

— Очевидно, чтобы защитить вашу сестру.

— Не только. Сегодня я слышал разговор ментов, и они сказали, что есть еще одна жертва. Это правда?

— Допустим, — ответила, неотрывно глядя на парня.

— Они хотели, чтобы я был частью их банды. Романтики. Знаете, как это прозвище их разозлило, ведь они хотели казаться крутыми, а крутым такие клички не дают, — усмехнулся злобно, с неприкрытой ненавистью.

— Кто они, Костя? Вы отказали им и поэтому они напали на вашу сестру?

— Сволочи они, вот кто. Нелюди. Мрази, — злобно выругался, а потом продолжил, — они убили её мне назло. Показать, что я упускаю. Я просто озверел тогда. Сказал, что доложу на них, и плевать, что доказательств никаких. Но я никак не ожидал, что они тронут сестру. Меня припугнули и ладно, а когда на неё напали, то я согласился «прикрыть их» в обмен на безопасность моей сестры и бабушки.

— Но конечно доверять вы им больше не могли и поэтому перестраховались, спрятав сестру у вашей одногруппницы Юлии.

— Вы очень умная Камила, и я очень надеюсь, что и честная тоже. Потому что моя надежда только на вас. Ментам я не доверяю еще со школьной скамьи, а вы кажитесь другой. — последние слова он произнес осторожно, будто боясь огорчить меня или же наоборот через чур похвалить.

— Так чем же я могу вам помочь?

— Защитите мою сестру. Позаботьтесь о ней и помогите. У неё…. Щека порезана, сильно. Не хочу, чтобы страдала потом из-за шрама. Помогите пожалуйста, я знаю вы сможете. — говорит, а в глазах тоска такая страшная.

— Что вы задумали? — спросила настороженно.

— Всё вам рассказать, что же еще. Я здесь, как отвлекающий маневр, только вот вы раскусили меня с первых минут. Они пообещали, что больше не тронут никого, просто им нужно время, чтобы нервы подлечить. Расстройство у них видите ли, а девушек то уже не вернуть никак… И на мне вся эта грязь лежит, потому что не рассказал до сих пор ничего.

А дальше он произнес имена, который я итак знала. Камера в углу фиксировала весь наш разговор. Я слушала его, делая пометки в блокноте. Слушала про его друзей, с которыми в школе был не разлей вода. До того самого случая, которого так боялась вспоминать учительница. Рассказывать, что последняя жертва именно его классный руководитель, я не имела никакого права, поэтому молчала. Его боль, как снежный ком, нарастала и нарастала, пока я слушала его, затаив дыхание и лишь изредка водя карандашом, помечая даты, имена. Дошли и до моей бывшей одноклассницы, о которой я толком ничего и не знала все эти годы. Все убийства казались легкими, будто сама судьба велела ребятам творить «такое».

— Так вы найдете мою сестру? — спросил в конце, устало выдохнув, будто с его плеч упала гора.