Хулиганка для мажора

— У нас отпуск намечается, — Рустам, он же Заур, громко говорит, заставляя обратить внимание, — Роксана с нами скучать будет. — От открытого намека тяну пальцы к воротничку рубашки и расстегиваю пуговицу. — Вы не планируете на курорт слетать? В городе не просто тоска. Серо. Грязно. Суета постоянная. Нужен отдых.

— Я не против, но работа… — Отец разводит руки в стороны, пока я горло прочищаю. — Ирина и Саша смогут. Сессию скоро закроет, да ведь?

Кирилл Максимович, чтоб его, на меня смотрит, а я звука не издаю, чтобы не выдать себя. Только на Роксу взгляд бросаю. Бледная сидит. К супу так и не притронулась. Родители наши двинутые. Идиот заметит, что девчонка сбежать хочет. Она будто чувствует. Один взмах ресниц, и карие глаза испуганно упираются в меня. За столом тишина звенящая виснет. Все явно ответа ждут. Тут шаг влево или вправо опасен. И назад не сдашь.

— Чего застыл? Растерялся? — Папочка все в шутки перевести пытается, и Заур оценивает, смачно посмеиваясь, от чего его борода потрясывается. — Билеты забронируем, а дети созвонятся. — Он поворачивается ко мне, улыбается, но в глазах предупреждение пробегает красной строкой. — Так ведь?

Рот открываю, чтобы сказать, но резко выпрямляюсь, потому что мне на плечо ложится ладонь.

— Саш, — голосок нежный в ступор вводит, — ты извини, я опоздала. — Сглатываю тугой комок в горле и медленно поднимаю голову. — Добрый вечер! — Сорока уже ко всем обращается, улыбаясь так обаятельно, что реальность перетекает в сюр. Взгляд сам скользит по Скромной, и под ребрами что-то гулко бахает, как петарда. — Поможешь сесть, м? — Стреляет в меня глазками и прикусывает нижнюю губу, вызывая во мне щемящий волчий вой. — Саш?

Глава 43

POV Александр

Наверное, я выгляжу полнейшим идиотом со стороны, потому что не двигаюсь, глядя в синие омуты. Скромная все еще вопросительно смотрит на меня, а мои глаза опускаются ниже. К полноватым губам, слегка поблескивающим розовым, черным локонам, которые, как пружинки, дергаются от малейшего ее движения, бежевой ткани вполне пристойного платья длиной ниже колена, без выреза на груди. Останавливаюсь на разрезе до середины бедра, а после и на высоких каблуках ботильонов.

Сглатываю.

— Саш…

Это уже мама подает голос, и я отмираю. Подрываюсь резко, чуть ли не роняя стул, и помогаю сороке сесть рядом. С отцом зрительного контакта избегаю. Не сейчас. Даже представлять не хочу, что меня ждет после появления Скромной. Конечно, можно было включить дурачка и прогнать. Много делать не нужно, чтобы задеть ее за живое, но я молчу. Только когда сажусь на стул, ловлю удивленный и одновременно радостный взгляд Роксаны.

— Может, представишь нам…

— Анастасия, — сорока улыбается во все зубы, пока мой отец поднимает одну бровь, так и не договорив, — можно просто Настя.

— Очень интересно, — мама убирает салфетку в сторону и скрупулезно рассматривает Скромную на наличие дефектов, — и кто же вы, Настя?

— Моя девушка.

Даже странно, что голос уверенно звучит. Но после слов, произнесенных мной, за столом виснет тишина. Мне кажется, я слышал шумный выдох матери и скрип зубов отца. Про Зауровых стоит промолчать. Рустам сверкнул карими глазами в сторону Кирилла Максимовича, а последний убил меня взглядом. Пришлось улыбку на лицо тянуть клешнями. Сложно, но что поделаешь. Кто же знал, что Скромная припрется в ресторан. И как она вообще об этой встрече узнала?

— Твоя девушка? И почему ты раньше нам не представил такую красавицу? — Отец притворно улыбается, взяв себя в руки и игнорируя внимание Заура. — Мог бы и предупредить, что придешь не один, а то, — он стрельнул глазами в Роксану, которая принялась с аппетитом поглощать холодный суп, — неловко получается.

— Кирилл, можно на несколько слов?

Зауров со скрипом отодвигает стул и поднимается. Его жена провожает эту парочку взглядом. Вера Михайловна. Красивая женщина славянской наружности. Держит себя достойно. И слова без ведома мужа не произносит. Словно запрограммированная на послушание.

— Вот так сюрприз ты нам устроил, сынок, — мама берет бокал с водой, а Скромная умело играет, рисует удивление на лице, в меня глазками стреляет, ресничками хлопает, и эмоции в этот момент такие искренние, что чувствую себя куском грязи, — раз так получилось, может, расскажите о себе, Настенька, а то мой сын не потрудился ввести в курс дела.

— Потому и не сказал, — выплевываю каждое слово, понимая, что злость накрывает, и я ничего не могу с ней поделать, — личная жизнь не зря названа личной. Касается только двоих.

— Саша…

Тон матери задевает те струны души, которые должны сейчас быть тихими. Не звенеть и никак не двигаться, но меня буквально пронзает. Спектр эмоций расширяется. Глобально. Максимально.

— Тебе не нравится мой выбор?

Чувствую, что брови в одну точку сползаются, и не свожу глаз с матери. Она вынужденно улыбается, но взгляд холодный. Уже оценила сороку, да и отец тоже. Остальное дело техники. Для него не составит труда раскусить Скромную. С его связями и возможностями на поиск информации уйдет меньше суток.