Читаем Хулиганский Роман (в одном, охренеть каком длинном письме про совсем краткую жизнь), или …а так и текём тут себе, да… полностью

Эти прозрачные листы он выстраивал лицом к стене в комнате родителе и на следующий день высохшие фотографии осыпались на пол, как опавшие листья осенью, но только чёрно-белые, гладкие и блестящие.

…вот я с грустными глазами и шеей перебинтованной от ангины…

…брат Сашка доверчиво смотрит в объектив из-под кепки набекрень…

…Мама, одна или с подругами, или с соседками…

…а это Наташка задрала нос кверху, глаза вправо—а что это? что это там? – ну а бантик в одной из косичек, конечно же, уже растрепался…

Кроме фотографии, Папа занимался ещё радиоделом, потому и выписывал журнал Радио, полный всяческих радиосхем… Мне нравился запах плавящейся канифоли на кухне, когда он работал паяльником собирая какую-нибудь из журнальных схем.

Однажды он собрал радиоприёмник чуть больше, чем футляр фотоаппарата ФЭД-2. Сначала, это была коричневая плата с припаянными к ней радиодеталями, потом он сделал фанерный ящичек, отполировал его и покрыл лаком, а плату спрятал внутри. Снаружи остались лишь две круглые ручки – одна для включения и регулировки громкости, а вторая для настройки на радиостанцию. Потом он пошил чехол для приёмничка из тонкой кожи, потому что умел работать шилом и знал как из обычной нитки делать дратву с помощью смолы и воска. В конце, он пришил тонкий ремешок футляру – вешаешь на плечо и гуляй под музыку, а руки свободны… Позднее, Папа соорудил специальный станок на табурете для переплёта книг и переплёл свои подшивки Радио по годам. У него просто золотые руки.

И у Мамы руки, конечно, тоже золотые, потому что она готовила вкусную еду и шила на машинке Зингер, и раз в неделю делала генеральную стирку в стиральной машине «Ока». Иногда она доверяла мне выжимать воду из стирки кручением кривой ручки наверху машины. Суёшь кончик выстиранной вещи между двух резиновых валиков, начинаешь крутить ручку и вещь проползает между валиков, которые выжимают воду из неё обратно в машину. А с обратной стороны вещь выходит сплющенная, влажная, но отжатая.

Но развешивать стирку это работа для взрослых, потому что во Дворе нет бельевых верёвок и всем приходилось сушить свои стирки на чердаках своих зданий. Только Папе под силу поднять по вертикальной лестнице таз влажной стирки и просунуть его в лаз на чердак.

Однако своими сильными золотыми руками он однажды создал себе долговременную проблему. Это когда сделал «жучок» внутри электрического счётчика, чтобы тот не крутился, даже если везде горит свет, а ванной гудит стиральная машина… Папа называл это «экономия», но очень переживал, что контролёры нас поймают и выпишут штраф. Зачем так мучить себя из-за какой-то экономии?.

А Мама никогда не делала необдуманных поступков, кроме тех жёлтых вельветовых шортов на помочах, которые пошила мне в детский сад. Как я их ненавидел! И, как оказалось, не зря – именно в тех гадских шортах меня чуть не загрызли те людоедские рыжие муравьи…

~ ~ ~

В одну из своих одиночных прогулок, я вышел на поляну и сразу почувствовал – тут что-то не так. Но что именно?. Ага! Этот прозрачный дым никак не вписывается в обычную картину леса. И уже после этого я увидал язычки пламени, почти прозрачные в ярком свете солнца. Они трепыхались и обугливали кору на близкой Берёзе и ползли по толстому ковру давнишней хвои на земле. Эге-ге!. Так это же лесной пожар!.

Сперва я пытался затоптать огонь на иглах хвои, но тот прятался вглубь, а потом снова выпрыгивал. Однако невысокий Можжевельник с густыми ветвями выдернулся с корнем и дело пошло на лад. Деревце запросто сбивало огонь с древесных стволов и глушило пламя под ногами.

После схватки с огнём и заслуженной победы, я увидел, что выгорело не так уж и много, метров десять на десять. На руках и рубашке чернели полосы сажи, но меня это не расстроило, потому что боевая копоть не грязь. Я даже провёл чёрной ладонью по вспотевшему лбу, чтоб и тот почернел и сразу бы стало видно – вот герой, который спас лес от гибели в огне великого пожара.

Как назло, по дороге домой меня никто не видел, пока я шёл и мечтал, как про меня напишет Пионерская Правда, где напечатали про пионера, который просигналил красным галстуком машинисту поезда о том, что впереди сломался железнодорожный путь.

И только заходя во Двор я, наконец-то, встретил двух прохожих. Они внимательно взглянули на меня, но ни один не догадался спросить: —«Откуда у тебя сажа на лице? Да ты, никак, боролся со огнём лесного пожара, а?»

Дома Мама меня отругала, что хожу таким замазурой и никакая стиральная машина не настирается на меня. Мне было горько и обидно, но я терпел молча…

Летними вечерами дети квартала и мамы малышни, за которыми ещё нужен присмотр, выходили со Двора на окружную бетонную дорогу. Все дожидались подхода взвода из Учебки Новобранцев на их вечернюю прогулку.

Перейти на страницу:

Похожие книги