Хумор

На завтрак, в добавок ко всему прочему обыденному рациону, нам давали по одному вареному яйцу. Куриному. И уже это давало ощущение праздника. Как в детстве, когда Новый Год олицетворялся запахом мандаринов. В моем детстве это был жуткий дефицит. Яйцо в армии – тоже. А в обед… Тот обед я буду помнить всегда. Точнее то, что было позже.

На ужин нам дали котлеты (!) и винегрет. Со свеклой. Не думаю, что такая роскошь на солдатских столах появилась по поводу прибытия нашего призыва в часть. Просто так совпало. Да, кстати, еще гречневая каша. Не то что б диковинка, но…

Поели, вернулись в казарму, подворотнички подшиваем, ждем праздничного построения, и тут в казарму влетает кто-то из дежурных по кухне с кличем: «Салаги, жрать хотите? В столовке осталось, все на столах.»

Жрать? Да это не вопрос. Это оскорбление! Подворотничок я подшил с феноменальной скоростью, но все равно те, кто не был занят этим делом, выскочили из казармы раньше меня. Делая последний стежок, я был уверен, что на столах уже ничего не осталось. Пусто. Ноль.

Но как же я был не прав!

Две кастрюли с кашей. Каждая литра на семь. Кастрюля с котлетами. Кастрюля с вареными яйцами. Кастрюля компота. Хлеб. А до праздничного построения остались минуты. Ну, может быть, десять.

И жрать я… Словом, ел я много, всё и с большой скоростью, запивая компотом. Как говаривала моя бабушка, с провожатым. Время очень поджимало, поэтому жевать удавалось не всегда качественно. Да еще каша эта, что б ее. И чего я с нее и яиц начал? Надо было на котлеты налегать. Но – глаза разбегались. Тогда все это для меня было побогаче пещеры Аладдина.

Через некоторое время в столовую влетает боец и заполошно орет: «Построение!».

Тут лучше не опаздывать. На ходу дожевывая котлету, я пошел на выход. Надо сказать, что наша столовая размещалась на втором этаже, с которого вела лестница в два пролета. Я эту лестницу в оба направления преодолевал за секунды. А тут… Мамочка моя!

Уже позже, в строю, мне пришло сравнение, что я будто шпагу проглотил. То есть идти я мог исключительно и строго вертикально. Как выяснилось, для преодоления даже такого незначительно препятствия как лестница необходимо несколько сгибать корпус, наклоняться. А я – не мог. Поэтому в строй попал одним из последних. И в строю мне было не так плохо только тогда, когда я стоял строго навытяжку. Абсолютно перпендикулярно асфальту.

На построении зачитали распорядок на вечер, в который входило посещение местного ДК, где предполагалась концертная программа, куда счастливчиков должны были отвезти на автобусе. И в число этих счастливчиков попал и я!

Как говорится, счастья много не бывает, мне в тот день действительно подфартило. Якобы.

До отправления оставалось некоторое время, может, час или около того, я проходился, подышал свежим воздухом и дикая резь в пищеводе постепенно прошла. Первое отделение праздничного концерта я прослушал с большим удовольствием. Почти гражданка! И еще девушки вокруг. Люди без формы. Нет, и вправду хорошо.

А в антракт я с моим товарищем пошел в буфет. Чувство сытости у нас обоих еще не прошло, потому что и он был на том пиршестве, поэтому мы решили скромно взять одну бутылку лимонада – это пол литра – и сто грамм печенья. Не помню уж как они называются, но такие маленькие, чуть больше пятака, выпуклые и сладкие. Подчеркиваю – на двоих. И мы все это съели, то есть приняли в себя.

Если во время первого отделения у меня еще был некий интерес к окружающим нас девушкам, то во втором я даже сидеть не мог. Я стоял. Я облокачивался. Я ходил в туалет. Я не мог даже ехать в автобусе сидя. Мне было так плохо.

Но даже в автобусе, когда я только что не умирал, мне все равно хотелось есть. Наперекор всему. Покажи мне тогда кусок мяса – съел бы! Даже зная, что умру через пять минут от разрыва желудка в страшных мучениях. То-то был бы взрыв.

Но я пережил этот ужасный момент, растянувшийся для меня в часы, чтобы попасть еще в несколько историй.

Кстати, по поводу еды. Место действия – там же. Только прошло полтора года и мне маячил дембель. Но не только лишь этим были примечательны то лето и начало осени. Оно было примечательно еще и тем, что я сделал изобретение, достойное того, чтобы его опубликовать и сделать достоянием гласности, как и все то, что способно украсить и облегчить жизнь человека. Я соединил, казалось бы, несоединимое. А именно арбуз и книгу, причем так, что и то, и другое использовалось по своему прямому назначению одновременно и длительное время. Ну или относительно длительное, пока не кончалась одна из составных частей этого дела.