Хунхузы. Необъявленная война. Этнический бандитизм на Дальнем Востоке

В довесок к хунхузам, у железнодорожной охраны появилась новая головная боль: родные российские мазурики, наводнившие полосу отчуждения КВЖД и Харбин. В точном соответствии с горькой русской пословицей, гласящей, что любая война для кого-то — «мать родна», японская кампания буквально озолотила тылы Маньчжурской армии. Любое предприятие, мало-мальски полезное войскам, гарантированно получало заказы военного ведомства на любых условиях. Официальный запрет коммерческих перевозок по КВЖД и вызванный этим дефицит всего и вся взбили пышную пену мздоимства и спекуляции самого циничного свойства. Цены взлетели до заоблачных высот. Шальные деньги предпринимателей и дельцов привлекали «темных людей», растекавшихся по всей линии дороги. Кто-то составлял хунхузам конкуренцию, а кто-то предпочитал объединить силы с китайскими разбойниками. В ночь с 29 на 30 мая 1908 г. нападению крупной шайки, состоявшей из китайцев и кавказцев (вспомним Бодунэ!), подвергся поселок при железнодорожной станции Пограничная (ныне — город Суйфэнь-хэ провинции Хэйлунцзян, одна из столиц челночного бизнеса 1990-х). В завязавшемся бою между бандитами и стражниками был смертельно ранен начальник отделения полицейского надзора станции ротмистр Иванов.

За два месяца до этого, в ночь на 27 марта, шайка хунхузов в 200 человек напала на торговый поселок при станции Хайлин. Для отвлечения внимания стражников налет начался с обстрела станционных зданий и казарм гарнизона. Хотя нападение было отбито, хунхузы успели-таки пограбить в поселке и увести нескольких заложников.

Самые отчаянные негодяи промышляли грабежами в поездах. Случались истории в духе американских вестернов. 23 июня 1908 г. конвой китайских солдат сопровождал крупную партию серебра, отправленную из Куанченцзы в Харбин. Ночью в почтовый вагон, где находился вожделенный металл, на ходу (!) забрались хунхузы, среди которых было несколько русских уголовников. Обезоружив охрану, бандиты выбросили из вагона два ящика серебра, а потом последовали за ними, не забыв захватить винтовки солдат. На пустынных перегонах КВЖД поезда нередко обстреливали среди бела дня, причем особенно часто — на восточной линии. Сохранились воспоминания современников о том, что во время японской кампании и в первые послевоенные годы стенки пассажирских вагонов магистрали от пола до окон прикрывались импровизированной броней из листового железа.

Невзирая на внешние условия, пограничники-стражники честно исполняли свой долг, реагируя на все вылазки хунхузов и подчас добиваясь серьезных успехов. Как-то зимой, спустя пару лет после Русско-японской войны, близ станции Турчихэ (в 50 верстах от города Цицикар) хунхузы угнали у местных жителей огромный табун из 500 лошадей. Несмотря на лютый мороз, стража несколько часов преследовала бандитов и сумела отбить большую часть табуна.

Полная трудностей и смертельной опасности служба Охранной стражи продолжалась более двадцати лет. Защитники КВЖД стали свидетелями китайской революции 1911 г., многие из них храбро сражались на фронтах Первой мировой войны. Конец существованию стражи положил «Красный Октябрь». В декабре 1917 г. на КВЖД появились китайские войска. Хотя фактический контроль над дорогой перешел к китайцам уже весной 1918 г., вплоть до начала 1920-х гг. в ее охране принимал участие немногочисленный русский отряд. Последним днем существования Охранной стражи КВЖД стало 15 июля 1920 г., когда она была официально распущена.

«Понизовая вольница» Маньчжурии

К концу XIX столетия Маньчжурия (или Дунсаныпэн — «Три восточные провинции») превратилась из пустынной окраины Поднебесной в густонаселенную страну, управлявшуюся многочисленной чиновничьей армией. Во главе местной администрации стояли цзянцзюни (губернаторы) трех провинций — Хэйлунцзян-шэн (или Цицикарской), Цзинлун-шэн (или Гиринской) и Шэнцзин-шэн (или Мукденской). Последняя провинция называлась также Фэнтяньской и занимала верховное положение. В подчинении губернаторов находились начальники фудутунств — знаменных (маньчжурских) областей и фу — «простых» областей, населенных китайцами. Далее следовали начальники приморских даотайств (даоини), чжоу («независимых округов»), тин («отделений»), начальники уездов и князьки монгольских хошунов и аймаков. Казалось, что всевидящее око чиновничества проникало своим взором в самые отдаленные уголки страны, однако это было не так. В ряде труднодоступных районов севера и востока Маньчжурии власть принадлежала атаманам хунхузских шаек. Истории известны два случая, когда в таких районах возникали целые «государства», фактически признанные местными цинскими властями и долгое время сохранявшие свою независимость.

Самым известным «государством» такого рода в истории Маньчжурии стала Желтугинская республика. Хотя хунхузы не были ни основателями, ни руководителями Желтуги, однако их вооруженные шайки составляли «армию», без которой «республика» не смогла бы существовать.