Хунхузы. Необъявленная война. Этнический бандитизм на Дальнем Востоке

Наряду с языком слов новоиспеченному хунхузу предстояло овладеть языком жестов. Жесты, как и пароли, устанавливались каждой шайкой в отдельности. Общее распространение получил один жест, который хунхузы использовали для выяснения принадлежности другого человека к аналогичному «братству». Он состоял в прикосновении указательным пальцем к верхней губе и, таким образом, содержал намек на слово ху («борода, растительность на лице»). Ответный жест незнакомца служил подтверждением: «Перед тобой брат!»…

Подготовка хунхузов к первой операции продолжалась всю весну. Необходимыми условиями успеха были наличие подготовленных людей, достаточного количества оружия и боеприпасов, а также лошадей, которых хунхузы с наступлением сезона попросту забирали у крестьян. Следующим условием была информация. Что бы ни замышлял атаман, в его распоряжении всегда имелись нужные сведения, поставлявшиеся «братьями»-разведчиками, а также бесчисленными информаторами из числа мирных жителей, многие из которых помогали хунхузам не за страх, а за совесть. Этих людей связывали с «краснобородыми» узы крови, отношения побратимства или деловые интересы. «Братство» требовало едва ли не от каждого из своих членов способности выполнять функции разведчика вне лагеря. Исключение составляли высокопоставленные хунхузы, головы которых были наиболее высоко оценены властями, а также обладатели хорошо заметных особых примет — шрамов, родимых пятен, оспинок и т. п. Незаметно растворяться в толпе городской бедноты хунхузским шпионам помогала неброская внешность. Будучи врагами маньчжурских властей, хунхузы не отказывались от обязательного для мужчин-китайцев ношения косы и бритья темени. В противном случае «братья» слишком сильно выделялись на фоне мирного населения. Наконец, последним объективным условием успешного набега была «зеленка» — лесные заросли, служившие укрытием и убежищем. На безлесных равнинах Центральной Маньчжурии их роль выполняли гаоляновые поля, тянувшиеся порой на десятки километров. Граф A.A. Игнатьев в своих знаменитых мемуарах «Пятьдесят лет в строю» сравнивал густые заросли гаоляна со «светло-зеленым океаном». Иностранцев особенно поражала скорость роста этого могучего злака. Американский журналист Фредерик Палмер, во время Русско-японской войны вступивший в Маньчжурию с войсками генерала Куроки, писал в августе 1904 г.: «Всего два месяца назад мы видели крестьян, засевающих гаоляновые поля у Фэнхуанчэна. А теперь маковки растений качаются выше лошадиной головы!» Достигая более чем трехметровой высоты, гаолян был способен скрыть скачущего всадника. Начиная с середины лета и до окончания уборки урожая Маньчжурию захватывала кровавая вакханалия грабежей и убийств.

Если основным содержанием зимнего сезона в жизни хунхуза были удовольствия, то летом для них попросту не оставалось ни времени, ни сил. К тому же азартные игры, пьянство, наркомания и женщины в полевых лагерях хунхузов, как мы помним, были строго табуированы. Впрочем, в известных случаях атаман мог разрешить умеренное употребление спиртного и наркотиков. Послабление касалось прежде всего раненых и больных, а также молодых «братьев», нуждавшихся в разрядке накопившегося нервного напряжения. Необходимость в подобных «транквилизаторах» со временем постепенно отпадала: каждый профессиональный хунхуз считал долгом воспитать в себе равнодушие к смерти, фатализм и бесстрастную жестокость. Профессиональным фатализмом было обусловлено также отсутствие религиозности в среде «краснобородых». Исключение делалось только для Гуань-ди (Гуань JIao-e) — покровителя воинов, изображения которого часто можно было встретить в лагерях хунхузов.

Первые выстрелы в Приморье

Не будет преувеличением утверждать, что на территории Российской империи любимым местом хунхузов всегда был Уссурийский край. Интерес России к этим землям, возникший в середине XIX в., объяснялся главным образом страхом перед их возможной оккупацией западными державами. Опасения подобного рода не были безосновательными. Еще в 1851 г. гавань Посьет посетил французский корвет «Каприсьез». В 1855 г. английские военные корабли «Винчестер» и «Барракуда» из эскадры адмирала М. Сеймура зашли в залив Петра Великого и стали первыми европейскими судами, посетившими бухту Золотой Рог. Моряки королевского флота провели первую съемку берегов гавани и присвоили английские названия наиболее важным пунктам. В случае утверждения «Владычицы Морей» на берегах Японского моря, только что приобретенные Россией амурские владения оказывались под угрозой флангового удара.