Хунну в Китае

Легкомысленное поведение правительницы и полное ее небрежение к государственным делам дало возможность принцу Тоба И при содействии гвардейского капитана Лю Тэна произвести дворцовый переворот. В 520 г. заговорщики ввели войска во дворец, арестовали регентшу, казнили ее фаворита и провозгласили императором одиннадцатилетнего Юань Сю, внука Тоба Хуна II. Дама Ху, мать царя, была оставлена в живых. Ее заключили в крошечную комнату во дворце и держали впроголодь, только чтобы она не умерла. Юный император даже не знал, где томится его мать.

Новый правитель Тоба И оказался еще хуже, чем дама Ху и ее фавориты. В 523 г. поднялась кровавая заря народной войны. Но узурпатор удержал власть до 525 г., когда в его отсутствие даме Ху удалось выбраться из темницы и увидаться со своим сыном-императором. Со слезами она умоляла сына отомстить за обиды матери. Тот, будучи все-таки табгачем, растрогался и немедленно возвел ее в звание регентши. После этого дворцовая стража закрыла ворота перед вернувшимся Тоба И. Для узурпатора все было кончено. Его семью уничтожили, имущество конфисковали, а ему самому была оказана последняя милость — дозволено покончить жизнь самоубийством.

Почтительный сын вскоре разочаровался в своей мамаше. Дама Ху спешила наверстать время, проведенное в тюрьме. Она доверила власть фаворитам, делившим с ней ложе, а сына держала под строгим надзором, скрывала от него все государственные дела и удаляла симпатичных ему людей. Вскоре вместо искренней сыновней любви она снискала столь же искреннюю ненависть, а исторические события развивались своим путем и вели страну к гибели.

Дворцовые перевороты и связанные с ними опалы, преследования семей опальных, интриги и т. п. не могли не сказаться на военной мощи империи Юань-Вэй. За десять лет (с 516 по 526) гегемония в Восточной Азии была утрачена. Южнокитайская империя Лян перехватила инициативу в военных операциях и вернула пятьдесят городов в бассейне реки Хуай. Самой тяжелой утратой для северян была потеря в 526 г. крепости Шоуян — это свело на нет все успехи Тоба Хуна II и Тоба Ко.

На западе в 525 г. отложился Тогон. Маленький свободолюбивый народ использовал свое географическое положение, для того чтобы изолироваться от общего процесса этнической деформации, протекавшего на просторах Срединной равнины и Великой степи. В VI веке Тогон превратился в реликт эпохи переселения племен, но именно сохранение традиций кочевого быта обеспечило ему столетие независимости.

Владения Западного края также вышли из-под контроля Северного Китая, так как эфталиты, господствовавшие в Хотане, Кашгаре и Куче и державшие в своих руках караванный путь на Запад, с 516 г. вступили в переговоры с империей Лян[358] и затем заключили с ней союз, отрезав империи Вэй путь в Индию и Среднюю Азию.

На севере усилилась Жужань, в 524 г. победившая западных телеутов. Хан Анахуань возглавил борьбу за восстановление своей кочевой державы и к середине VI века перехватил гегемонию у империи Юань-Вэй, ту самую, которую его предки уступили империи Тоба-Вэй. Видимо, смена названия отражала процесс коренной ломки, кризиса, определившего грань между остывающей золой испепеленной древности и буйными ростками страстного Средневековья. Но прежде чем давать определения, академически строгие или литературно-образные, проследим ход событий последнего десятилетия существования империи Вэй, как табгачской (Тоба), так и китаизированной (Юань).

ДЕФОРМАЦИЯ ХИМЕРЫ

Карта. Пепел. Деформация химеры

Оглянемся назад. Империя Тоба-Вэй в V веке объединила все племена Срединной равнины, ассимилировала их и противопоставила как нечто монолитное китайскому населению страны. Тоба Хун II реформой 495 г. положил конец этому противопоставлению и создал Юань-Вэй, т. е. табгачско-китайскую химеру. Люди, жившие в этой стране, стали рассматриваться не как табгачи или китайцы, а только как подданные императора. Конечно, его современники не могли сразу забыть свои обычаи и нормы поведения, но их дети, рожденные около 490 г., выросли в обстановке не только утраты, но прямого запрещения всех традиций. К двадцатым годам VI века они достигли зрелости, и, хотя еще помнили, что их отцы были табгачами или китайцами, сами уже не были ни теми, ни другими. Весь сознательный период их жизни прошел в обстановке жестокого правительственного зажима, основанного на подчинении народа грубой силе. В качестве же идеологического утешения им был предложен буддизм, рекомендовавший не придавать значения мирским благам, поскольку и горе, и радость — иллюзия. Однако налоги взимались отнюдь не иллюзорно и службу приходилось выполнять неукоснительно, так что действительность ежеминутно вступала в конфликт с идеалами. Поскольку тяготы жизни увеличивались, а правительство постепенно теряло силу, то дети табгачей и китайцев совместно выступили против выродившейся династии. В 423–426 гг. народные восстания потрясли Северный Китай.