Хуже и быть не может

— Я когда была маленькая, мечтала, что когда вырасту, у меня будет большой красивый дом похожий на замок. Двое детей, мальчик и девочка. И большая собака. — Неожиданно для себя самой сказала она. Не склонная откровенничать и открывать душу, она вдруг сообщила о наивных детских мечтах трем совершенно посторонним, почти незнакомым мужчинам, которым было абсолютно наплевать, чего она там хотела, когда была девчонкой. Видимо это место сводит с ума. А может неведомая опасность и неопределенность их положения. Кто знает. Да в любом случае плевать. Когда они, наконец, выберутся отсюда и вновь разбредутся по своим жизням, они больше никогда не увидятся, потому что единственное, что их связывает, это бредовая ситуация, в которой они оказались, по какому-то явному недоразумению. Так что не важно. Можно рассказывать друг другу любые секреты. Эффект поезда. Незнакомцы, встретившиеся в ограниченном пространстве, на короткое время. Пока поезд, покачиваясь, стучит колесами по рельсам, пока случайно встретившиеся люди находятся в ожидании окончания пути, им нечем себя занять. И начинается общение. Разговоры. Незнакомцы открывают друг другу душу. Доверяют такие вещи, которые, зачастую, не известны и самым близким людям. Они слушают друг друга внимательно, с интересом. Но чужие тайны оставляют их равнодушными. Не трогают и не заставляют сопереживать. Они чужие люди, которые случайно встретились, только с одной целью, что бы вновь расстаться, как только каждый из них доберется до нужного ему места.

— А я тоже всегда хотел собаку. А родители не разрешали, — сказал Андрей, улыбаясь. — Я мечтал быть пограничником. Ловить шпионов и диверсантов.

— А сейчас есть собака? — поинтересовался Скворцов.

— Нет. Я десять лет по воинским частям мотался. Не до собаки было.

— Военный? Пограничник? — улыбнулся Скворцов.

— Бывший, месяц назад уволился. Нет, не пограничник. Инженерные войска. — Немного грустно, как показалось Ане, сказал накачанный Андрей. Видимо бизнесмен тоже уловил печальную нотку. По крайней мере, не стал продолжать эту тему. Чего человеку в душу лезть?

— Прямо пионер лагерь после отбоя. Киндеры травят байки под одеялом, — сварливо прокомментировал Юлик. Этот разговор действовал на него угнетающе. Он хотел обратно в свою жизнь. Хотел быть звездой, сорить деньгами, получать удовольствия. Он не хотел сидеть в сыром холодном подземелье, не хотел, зарывшись в землю, скрываться в корнях дерева от сумасшедших, изображающих рыцарей. Не хотел верить в то бредовое заявление, которое озвучил бизнесмен, что они не в Москве. Но чем больше Юлик старался не думать об этом, выкинуть из головы, как полную ерунду, тем больше ему казалась эта версия правдивой. — А я хотел быть пиратом, — проворчал он. Раз уж все озвучивают свои дурацкие фантазии, чем он хуже?

— Значит тяга к приключениям у Вас с детства? — улыбаясь, спросил бизнесмен.

— Ну, не всем же мечтать, вытирать сопливые носы и менять памперсы, или таскаться за блохастой псиной в поисках вражеских лазутчиков, — с вызовом ответила звезда, оскорбившись за то, что его детские мечты вызывают у денежного мешка насмешку. — А Вы-то, небось, еще розовым карапузом мечтали о ежедневных подсчетах, на сколько же миллионов ваш карман стал толще, за прошедший день?

Скворцов засмеялся.

— У Вас любопытное представление о людях, занимающихся бизнесом.

Юлик смерил его пренебрежительным взглядом. Может не так примитивно, но примерно так все и происходит в мире бизнеса. Юлик был в этом уверен. И это было скучно и неинтересно.

— Я, хочу есть, — капризно сказала звезда. Хватит дурацких откровений. И рассуждений о скучной деятельности бизнесменов тоже. Пора подумать о серьезных, насущных вещах. После слов звезды все ощутили, что очень сильно голодны. Лучше бы уж он вообще молчал. Прямо животы у всех подвело.

— А я сегодня отлично выспался! — чтобы не думать о еде, и заодно внести свою скромную лепту в разговор «по душам» сказал Скворцов. Он произнес это с таким довольным видом, как будто сообщал, что сегодня он очень выгодно купил пару нефтяных вышек.

— Поздравляю! Наверное, совесть решила отдохнуть денек. Подумала, что Рокфеллеру и так хреново, не буду его сегодня донимать, — проворчал Юлик.

Скворцов усмехнулся.

— Нет. Просто у меня в последние полтора месяца была бессонница, которая совсем меня замучила. Мне каждую ночь снился один и тот же сон, во время которого я просыпался и больше не мог заснуть. Даже к врачу вчера ходил, снотворное выписал.

— Думаю, можно идти, — сказал Чернышов вылезая из-под их укрытия, — дождь почти перестал, так еле-еле моросит. А то так до завтра можно тут просидеть, кто знает, сколько он еще будет идти.

Остальные тоже выбрались наружу. Вид у всех был жалкий, потрепанный. Грязная, порванная, во время сумасшедшего забега по лесу одежда. Бледные, измученные лица. У звезды из перепутанных, уже естественным образом цветных прядей торчала солома. Аня, оставшаяся без очков, близоруко щурилась, в попытке рассмотреть, хоть что-то что находилось дальше пары метров от нее.