Хуже некуда

— Вы ведь расследуете убийство Эрнесто Сарпедона, инспектор. Или разгадка уже найдена?

Короткие волосы сеньоры Гомелес отливали золотом. На ней были джинсы, черная рубашка, застегнутая всего на пару пуговиц по причине жары, и явно ничего более. В кабинете витал крепкий аромат «Битчи Вирбуно».

Габриела заговорщически склонилась к велогонщику:

— А что, мы бились над какой-то загадкой?

— Вам известно, кто порешил Сарпедона?

— Разве и так не ясно?

Патруль потешно сморщил лоб и выпятил губы.

— То есть вы в курсе, кто устроил резню?

— Здесь тоже не над чем ломать голову. Братья Сото, кто же еще?

— Вы шутите.

Она ответила красноречивым взглядом.

— Они ведь покойники!

— Слушай, чико[17], как бы ты узнал при встрече настоящего бандита? Бандит — это парень из дешевого вестерна, не слишком увлекающийся личной гигиеной, весь в коже и никеле, и на голове дурацкая шляпа. — Габриелу явно не впечатлил местный тип истинного мужчины. — На днях я провела некоторое время в селении Вента-Кемада, жители которого выглядят людьми вполне порядочными и разумными. Находятся, конечно, отдельные снобы, немало таких и среди богатеньких любителей крутить педали, кто считает крестьян чересчур косными и синкретичными приверженцами общинного строя, но я не столь высокомерна.

— Полегче на поворотах, — предупредил спортсмен. — Моя бабка всю жизнь собирала крокусы на горных пастбищах.

— Какое значение имеет ее привязанность к определенным цветам?

— Из них делают шафран. Можете не рассказывать мне о крестьянах.

— В таком случае наши взгляды сходятся. Если население Вента-Кемада сообщает о трех вонючих бандитах, явившихся с гор и назвавшихся братьями Сото, у меня нет причин не верить столь неопровержимому свидетельству.

— Что такое «синкретичный»?

Одной из привычек Азафрана, которая и помогла ему превзойти свое деревенское происхождение, если не вовсе оторваться от корней, была постоянная жажда знаний и смирение перед их счастливыми обладателями.

— Кажется, мы говорили о другом.

— И верно, — благородно согласился посетитель.

— Итак, нам известно, чьими руками совершено убийство. Братья Сото — всего лишь исполнители. До сих пор мы не обнаружили, где они прячутся. Полицейские прочесали горы, Марсель, Неаполь, Гибралтар и окрестности, однако что-то мне подсказывает, что злодеев нам не найти, если только не выведем на чистую воду подлинного преступника, я имею в виду того, по чьему заказу пролилась кровь.

— И кто это?

— Разве не ясно? — в который раз повторила сеньора Гомелес.

Патруль поморгал широко раскрытыми глазами, ожидая услышать имя.

Женщина сощурилась так, что под ресницами заблестели узкие полоски, загасила окурок и выдохнула на велогонщика новую порцию ядовитого дыма.

— Позвольте сделать одно замечание, — подал голос Азафран. — Ваши привычки и неприятны, и провоцируют собеседника. Под провокацией я понимаю, во-первых, агрессию, а во-вторых, сексуальные позывы. Как профессиональный спортсмен, в чьи сегодняшние обязанности и, надеюсь, удовольствия среди прочего включена четырехчасовая разминка перед состязанием «Тур де Франс», начинающимся уже в эту субботу, я не слишком расположен к агрессии, сексу и сигаретам. Не сочтите за оскорбление, но могу ли я попросить вас несколько сменить стиль общения?

— По поводу удовольствий — ко мне даже не подкатывай, чико.

— Я попросил бы вас, как мужчина, которому, бесспорно, чужды всяческие предрассудки в отношении полового неравенства…

Габриела втянула верхнюю губу, так что потухший кончик сигареты вздернулся к потолку, чиркнула зажигалкой, и собеседника окутали новые клубы сизого дыма. Патруль решил вернуться к прежней теме.

— Значит, по-вашему, за все эти смерти несет ответственность…