ХВ Дело № 3 (СИ)

Очередь угодила в турель, покалечив казённик правого ДА. Я инстинктивно втянул голову в плечи и, не отрываясь, смотрел, как Егор сосредотачивается, вытягивает растопыренные пальцы в сторону «Саутгемптона, и…

Время и пространство застыли, залитые невидимой тягучей массой. Я, словно в замедленном просмотре на мониторе видел, как под верхней плоскостью летающей лодки вспухает огненный шар — вспухает, лопается, и пламя охватывает крыло вместе с двигателем и заднюю часть фюзеляжа. Машина медленно, даже лениво валится на крыло, переворачивается, боком ударяется о воду, и кувыркается по волнам, теряя плоскости, кили, куски обшивки. Потом ещё один удар, и я, холодея от ужаса, увидел, как из переломившегося надвое фюзеляжа полетели крошечные фигурки с раскинутыми руками и ногами — словно лягушки, которых малолетний сорванец со смехом швыряет в кирпичную стену…

ТБ-1 рыскнул вправо — пилот, разумеется, ничего не понявший, захотел рассмотреть поближе место падение британского гидроплана. Но тут фюзеляж загудел от новой порции попаданий, и я увидел, как штурман, привстав за турелью, машет рукой, указываявлево. Я обернулся — на нас, мигая огненной точкой носовых пулемётов, шли ещё два «Саутгемптона». Англичане торопились отомстить за погибшего лидера.

Сосредоточиться для того, чтобы воспламенить бензин в топливном баке одной из летающих лодок Егор уже не успевал, а может, был вымотан предыдущим своим трюком. И сделал то, на что ещё хватало его истощённой ауры — швырнул навстречу стремительно приближающимся врагам целую горсть крошечных файерболов — даже и не огненных шариков, а так, крупных, ярких искр. Но, видимо, нервы у англичан сдали — они синхронно отвернули от того, что сочли пучком трассирующих пуль, но почему-то не в стороны, а наоборот, навстречу друг другу.

Увы, на этот раз гулящая девка Фортуна изменила Королевским Воздушным Силам. Один из «Саутгемптонов шёл чуть выше второго, и самолёты имели все шансы разойтись — хоть и впритирку, едва не цепляя хвостовым оперением одного за крыло другого. Но… следующая порция «искр» заставила одного из пилотов резко, с сильным креном вильнуть в сторону, и опустившаяся пара плоскостей с разгона рубанула второй гидроплан поперёк фюзеляжа. Обе машины на миг замерли в воздухе— для того, чтобы мгновением позже спутанной грудой смятого дюраля, проволочных растяжек и изломанной человеческой плоти рухнуть в стылую воду Ловозера.

Флайт-лейтенант прижал к горлу ларингофон.

— У них закончился боекомплект! Цельте по двигателям! По кабине цельте, нечего жалеть этих красных!

Второй пилот, сидящий в задней кабине, хлопнул его по плечу — «принято!» — и флайт-лейтенант не оборачиваясь махнул левой рукой. Правой он стискивал штурвал — завихрения воздуха над поверхностью озера швыряли «Саутгемптон» из стороны в сторону, и приходилось прилагать немалые усилия, чтобы удерживать его от рысканья по тангажу и курсу. Только что он с превеликим трудом увернулся от тарана — русский пилот в отчаянии не нашёл ничего лучше, как попытаться ударить своими поплавками сверху по «Саутгемптону».

Не вышло. И теперь ситуация переменилась — флайт-лейтенант держится от сумасшедших большевиков на достаточном расстоянии, чтобы вовремя среагировать на новую попытку тарана — и, вместе с тем, достаточно близко, чтобы стрелки сделали, наконец, своё дело. Но до чего крепкий этот русский бомбовоз — никак не загорается, хотя и плоскости, и фюзеляж, наверное, уже напоминают шумовку.

От гидроплана к нему, чуть ли не в лицо, метнулся комок красного огня. Просвистел над самой кабиной — и полетел дальше, пока не нырнул в воду. За ним ещё один, снова красный, потом зелёный, белый — и ещё, и опять…

Ах, они ещё и огрызаются? Всё ясно: расстреляв патроны, большевики от отчаяния взялись за ракетницы — как будто это в состоянии кого-то испугать! Ну, разве что, сдуру угодят точно в кокпит — а так, даже попав в крыло или борт, ракета попросту рассыплется жгучими брызгами, не нанеся особого вреда.

В наушниках зашипело, забулькало.

— Попадание в правый киль, сэр! Визуально определяю лёгкие повреждения.

О как! Значит, не столь уж и безобидны эти русские ракеты? Или хвостовое оперение их «Саутгемптона» повредил пулемётчик, а раззява-радист, сидящий место за задним «Льюисом» только что это заметил?

Он покачал штурвалом вправо-влево, и летающая лодка послушно отреагировала на его действия. Значит, повреждения, если они на самом деле есть, пустяковые, и на управляемости не сказываются…