Хвак

   Конечно, этот храм был посвящен самому воинственному богу из всех, богу Ларро, и его жрецы по сути своей должны были уметь обращаться с оружием, хорошо им владеть, да только где их возьмешь в большом количестве, этих воинов-умельцев, когда на починку самого храма денег не хватает, когда жить приходится впроголодь, когда жрецы и служки вынуждены самолично охотиться, землю возделывать... Тут уж не до молитв, тут бы ноги не протянуть, а не то что охрану содержать... Обычно служители святости брали против случайных злоумышленников внезапностью и количеством, да вот сегодня оплошали... Единственный обладатель меча, отец Ковонча, повержен: этот толстый, вдобавок, выдернул прямо из рук неуклюжего служки-крестьянина молотильный цеп - вон, размахался, сейчас всех поубивает! Бежим!

   И помчались с невысокой горы шестеро оставшихся в живых защитников храма, а вдогонку за ними раззадоренный внезапною победою Хвак! Но только и он оказался воин не из великих, не способный даже предусматривать случайности в бою: сначала камень под ногу попал и Хвак споткнулся, да тут же молотило, висяга цеповая, вильнула в неопытной руке, ткнулась и застряла между ног! Потерявший равновесие Хвак кубарем катится с горы вслед за убегающими, орет на два голоса, один другого жутче! Ох, страшно жрецам! И брызнули они в разные стороны, по заветным тропкам петлять, не заботясь более ни о чем, кроме как о сохранности собственной шкуры! Каждый из них бежал и явственно слышал предсмертные крики забиваемых и раздираемых на части соратников - их уж не воскресишь и не воротишь, а жизнь-то одна! Бог Ларро хоть и лют, хоть и грозен, но вымолить у него прощение все-таки попроще будет, чем у этого людоеда, что по пятам гонится! Скорее, скорее... уже настигает!..

   Катился кубарем Хвак не очень долго, но зато по корням, по камням, да по ухабам - и тем не менее, даже портков не порвал, ни нового синяка на нем, ни шишки - так уж ему повезло на сей раз.

   - Нет, нет, повелитель! - поспешил ответить демон Джога на зарождающуюся Хвакову мысль, - ты прямо запретил колдовать, и я сего не могу, без твоего нарочного разрешения, увы. Подпрыгивал я на кочках, головою и седалищем, наравне с тобою. Кричать твоею глоткою - вскрикивал, было дело, особенно когда ты сознанием замирал в полете, но ты мне этого не запрещал.

   - А-а... Тогда ладно. Так он как махнет мечом - я едва увернулся, а он все равно попал... по кувшину! Только-только ведь хотел жажду утолить, а теперь - опять воду хлебать?

   - Ну не масло же, повелитель, не благовония. Крови попей, пока не свернулась. Зато еда уцелела. А, повелитель? Денежки-то целы, правильно я говорю? Всегда можно будет купить того и этого. А сейчас хорошо бы вернуться за мешком? Туда... ну... наверх... к мешку?

   - А-а... К храму. Ну что ты ежишься? Они все давно уже убежали. Пойдем вернемся, да закусим, чем боги ниспосла... К цуцырям богов! Я сам добыл пропитание, вот этими вот руками! И всегда сам добывал, еще когда и земледельствовал, всегда без богов обходился, своим умом! Одна лишь Матушка Земля давала мне жизнь и пропитание, ее я чтил и чту всем сердцем. А эти все... и этот... Знать его не желаю! Поедим, а потом в трактир заскочим, винца возьмем. Да и рубаху надобно постирать...

   - Портки заменить.

   - Да, дело говоришь, Джога, портки заменить, а то уже по швам треснули... Это... А почему ты про портки вдруг заговорил? В насмешку, да? А, Джога?

   - Повелитель, но я просто поддерживал беседу! Всё, всё... кушать пора! Давай с вяленого ящерного мяса начнем? Хоть и не молочное оно, хоть и без червей, однако должно быть превкусное!..

   - Гм. Будь по твоему, начнем с вяленого.

   Хвак, весь еще во власти пережитого приключения, укусил вяленую ящерицу - вкусная, с жирком, запил глотком воды, заел горстью церапок... Отпустило, полегчало. Еды было, на первый взгляд, довольно много, но Хвак прислушался к урчанию в своем животе, вспомнил, что не ел очень и очень давно... можно сказать, со вчерашнего дня... Вот уже и кончились ящеркины хвосты, потом церапки, рыбу лучше заедать овощами, потому что хлеб тоже кончился. Черствый хлеб, да еще кисловат, не шибко вкусен, а все-таки с ним еда надежнее кажется, основательнее. И нет хлеба. И из запивки одна вода.

   - У-ух, повелитель! Как я давно мечтал ощутить вкус пищи на своем языке, услышать хруст разгрызаемых костей в пасти... во рту своем, прочувствовать приятную послеобеденную тяжесть в желудке своем...

   - Это мой желудок! И зубы тоже мои! А не твои, понял! Я ими жую.