Хвак

   - На охоте, где еще? На Синее ущелье с рассвета порысил: хоть и далеко, говорит, а там самые здоровые да жирные церапторы водятся, по церапторов пошел, как знал, что гости будут. Но уж скоро домой прибежит, я его сердцем чую. И младшенькая вот-вот проснется!.. Я-то как услышала крики - про все забыла, все бросила - и бежать выручать! Раньше жизнь полегче давалась, а ныне и так уже ходишь с оглядкой, да все надеешься, что уж возле дома-то родного нечего бояться, а оно - вон как бывает! Эвон ведь жесткий какой! Потому как демоном изъеденный! До весны о нем и думать нечего, пусть до весны в бочке, в уксусе отмокнет - все припас на голодное время будет. А из головы Угун оберег сделает, на тын насадим, пусть на ветру гремит, демонов отгоняет... И пришли уже! О, слышишь: заливается! Да здесь уже мама, здесь! Сейчас увидишь, как она выросла за год!

   - Так они у тебя все подросли! Скоро меня обгонят!..

   И опустился вечер на троллью пещеру в тролльей чащобе, и пришло волшебное время ужина.

   - Вот увидишь, повелитель: опять цераптину отварную выставят! Да еще самую вонючую! Из года в год одно и то же. И вина у них нет! И хлеба нет!

   - Цыц, Джога! Чем богаты, что сами едят, то и нам подают. Не человечину ведь. От души угощают - это понимать надо! А хлеб у меня свой.

   - Слышь, Хвак! Сегодня на ужин у нас цераптор вареный. Мыга самого жирного выбирала, Мыга у нас мастерица готовить. Ух, вкусно будет!

   И закончился ужин. Мыга, стараясь не шуметь, суетится по хозяйству: там прибрать, тут подмести, этому нос вытереть... Младшенькая Гага покачивается в переносной колыбели из шкур, прикрепленной к маминой груди, бубукает довольно, Бухун и Тыха облепили с боков дядю Хвака, чтобы поближе, чтобы ничего-ничего не пропустить, чтобы все было слышно! А Хвак разомлел, вытянул разутые ноги к очагу и байками сыплет.

   Глава семейства Угун сидит поодаль, поближе к свету коптелки, хмурит маленький лоб, красные глазки его почти и не видны - очень уж глубоко вдавлены под мохнатые брови, однако видно, что тролль доволен: хороший гость, вкусное мясо, мягкий вечер. В натруженных лапах Угун держит скребок и череп с кусками волос и кожи на нем - то, что осталось от головы демоночеловека Хазафа: не сидеть же праздным бездельником, покуда Хвак рассказывает... Семья Угуна очень уж охоча до Хваковых былин, песен и побасенок, вот и сейчас Хвак разошелся в полную силу, до любимой сказки дошел, и все кто есть в пещере, слушают его, затаив дыхание...

   -...и вот, значит, по бедности такой, отвязали они последнего ящера - а лядащий был, кожа да кости, чешуя с дырками! Ростом примерно с горуля!..

   - Нет, не так, дядя Хвак!

   - Не так, не так, дай я первая скажу: ростом с самого завалящего горуля!

   Хвак тотчас поправился:

   - Верно, ростом с самого завалящего горуля...

   - Аруря, аруря!..

   - Вот, значит, привел бычка в храм и жрецу-то веревку и отдай! Дескать, нам от богов дюжиною воздастся, как ты говоришь, - а ты так возьми! А жрец-то не будь дурак - и в хлев повел! Чужое даровое-то - всегда слаще!

   - Чу-жое даровое! Чужое даровое! Чужое даровое!.. Ура!..

   Расшалившиеся дети тотчас же получили от Мыги по подзатыльнику, даже скуксились, но ненадолго, тем более, что рассказ подходил к самому-самому захватывающему месту! Хвак безо всякой досады переждал внутрисемейную суету и воодушевленно продолжил:

   - А ночью-то ящер по дому и соскучился! Спать не спит, хвостом да рогами стену точит, другим ящерам спать не дает! Сам мелкий, да егозливый, мычит да бодается! А стена-то с гнильцою!

   - Дядя Хвак! А другие ящеры к этому-то веревкою привязаны были!

   - Верно, сестричка. А другие-то ящеры к нашему бычку веревкою подцеплены были, для прочности...

   Угун запыхтел и еще более нахмурился, толстые губы крепчайшею трубочкой составил - против невольного смеха, череп в одну сторону отложил, скребок в другую: главное - не пропустить заветного места...

   - ...веревка-то твоя, а вся дюжина ящеров по веревке - моя, ибо их мне сами боги прислали, из самого жреческого хлева... по святому сокровенному слову... да по твоему же... наущению! На, возьми... свою веревку!

   Вот тут уже можно было хохотать в полный голос! Даже маленькая Гага засмеялась, видя общее ликование, ее старшие брат с сестрой пустились в пляс вокруг Хвака, Угун рычал и крутил косматой рыжей башкой, веселые слезы из глаз вытряхивая, а Мыга, обессилевшая от смеха, осторожно повалилась прямо на каменный пол.

   Эх, а утром опять вареной цераптины вволю, прощание с обниманиями, у некоторых малолетних глаза на мокром месте - а он в дорогу, пусть это и не так далеко, но совсем-совсем иные края: Океания, столица!..

   - Повелитель, только ты сходу деньгами не сори: хотя бы в первый вечер должно хватить на все: и на вино, и на девок!

   - Сначала поедим как следует, по-человечески. Потом остальное.

   - Понятно, что поедим, повелитель, это даже ниже обсуждений. Я просто напоминаю... Кстати, повелитель, по пути расположено одно гм... святое место... Иногда оно бывает очень денежным...

   - На храмовую кубышку намекаешь? Много там? Чье?