Хватайся! Рискуй. Играй. Умри (СИ)

— Мне установили инвалидность на два года. Поэтому бабушка ухаживала за мной. Она всегда там, где пахнет хоть какими-то деньгами.

— Ну это бред. Деньги по инвалидности получает твой отец, а не ты.

— Так-то да, но… Я вчера услышал разговор между папой и мачехой, а ты знаешь, она меня ненавидит, и узнал, что они хотят от меня избавиться.

А вот теперь Костя действительно удивился. Я продолжил:

— Бабушка хочет, чтобы я жил у нее.

— Но почему они хотят тебя выгнать из дому?

Этот вопрос волновал меня больше всего. И тому находился вполне очевидный ответ.

— Потому что ненавидят. Но мне не впервой быть изгнанным из дома. Знаешь, чем я раньше занимался? Воровал. У собственных бабушек, родственничков, в магазинах, в различных офисах, в спорткомплексе, да даже в школе! На эти средства и жил… Обычно, меня выгоняли, когда папаша с мачехой уходили в запой.

Я не ожидал, что внезапно разозлюсь, но я разозлился и продолжал выражать гнев словами:

— Они даже не знают, сколько боли приходится терпеть в больнице. Каждые две недели операция и каждый день перевязки. Тысячи швов, болезненные процедуры, уж молчу о катетере, установленном в сгибе локтя. Ты представляешь, каково приходится, если нельзя сгибать руку десять дней подряд после каждой операции? И уж никто не представляет, каково просыпаться от наркоза с надеждой, что в палате находится кто-то, кто любит тебя, но увидеть лишь санитарку, подающую тебе утку!

Пораженный моими словами Костя некоторое время переваривал информацию.

— Да, нелегко тебе. А я провел лето на работе. На моей шее больная мама, трое братьев и две сестры. Отца нет. Матери едва хватает на еду. Вот и таскал цемент на стройке… Хочу сказать, на самом деле, многим нелегко. Причина, по которой тебя выгоняют из дома, не в ненависти, с ненавистью справиться можно, а с чем-то, с чем отец и мачеха справиться не могут.

Вхожу в подъезд, снимаю шапку и направляюсь к лифту. Долго стою перед кнопкой вызова, решаю: жать или не жать? Не жму. Ноги ведут по лестнице на девятый этаж.

В детстве я беспардонно врал одноклассникам, что хорошо живу. Что родители неплохо зарабатывают. Мне не нравилось быть честным. Потому что честность — ключ к моему внутреннему миру, где не было места даже для девчонки, в которую угораздило влюбиться.

Прохожу второй этаж.

Зато обо мне все знал Игорь. У нас были одинаковые проблемы и мышление. В мои одиннадцать лет, в июле, когда прошел слух, что Ленка, моя мать, разбогатела и живет в Казани, я с братом отправился на ее поиски. Тем утром он попросил нас сходить в магазин за соком, дал денег, а мы вместо этого ушли в столицу Татарстана — Казань, до которой пятьдесят километров. Мы прошли лишь порядка двадцати километров, когда дедушка нас хватился и стал разыскивать.

Третий этаж.

Нас случайно поймал по дороге знакомый, шедший из одной деревни в другую. Видимо, тоже любитель длинных пеших прогулок. Но тем было лучше. Потому что слухи не оправдались. Мама не разбогатела, и находилась в Лаишеве со сломанной загипсованной ногой. В феврале эту шлюху сбросили с четвертого этажа техникумского общежития, где ей довелось поучаствовать в групповухе.

Четвертый этаж. Ускоряю шаг.