Хватайся! Рискуй. Играй. Умри (СИ)

В парке под Верхне-Волжской набережной часто можно поймать тишину. Достаточно выйти из приемного покоя, перебежать дорогу, перепрыгнуть через ограду — и ты уже здесь. Лежишь и ловишь запахи.

Я лежал и наслаждался запахом наступившего лета. Говорил:

— Люблю я ее… Наверное.

Рома оторвался от еды. Запах лапши, горячего бульона и специй.

— Мою сестру-то? Ха, представляю, какими будут у вас дети.

— Я серьезно. Ну и что, что ей пятнадцать? Она всего на два года нас младше.

— Надо все-таки узнать, влюблена ли она в тебя или просто делает вид.

Запах интриги. Надежды.

— Делает вид? Так значит, правда влюбилась?

Я схватил Рому за ногу, когда тот, не ответив, вновь уткнулся в лапшу. В ответ пинок.

— Не знаю. Возможно. И что мы постоянно говорим только о ней? И что вообще делаем в Александровском саду?

— Если сбегу дальше — меня хватятся, а вернуться в палату не успею. Что плохого в разговорах о Тане?

— Можно же и обо мне поговорить. Или о тебе. Или еще о чем-нибудь, но кроме Таньки. Надоела она мне.

Запах травы и подошв кроссовок.

Приятная дрожь ветра на забинтованной руке.Мягкий голос Ромы с украинским акцентом.

— К примеру, как ты себя представляешь через десять лет?

Запах светлого будущего, звуки теплой любви.

— Я великий рок-музыкант, разъезжаю на мотоцикле по миру с гастролями…

…Рев мощного зверя. Теплый асфальт под ногами…

— Со мной жена Таня, и мы слушаем классик-рок…

…«Ария» — «Король Дороги», AC/DC, «Highway To Hell»…

— Еще, конечно же, куча бабла, славы и наркотиков. А ты как себя видишь?

— А никак. Через два года мне каюк, дружище.

Глоток.

— Через два года, Макс, я умру. У меня рак.

Запах увядших деревьев, ноября и безысходности.

Влад валяется на кровати вместе со мной. Я только что пришел уставшим с единственной на сегодня пары. Мы смотрим в потолок и слушаем, как Андрей чем-то гремит на кухне.

Шепчу:

— Почему Андрей мало общается с нами? Он же хотел развлечься.

— Не знаю. Мне кажется, этот чувак что-то замышляет. Пока ты бываешь в универе, он сидит за ноутбуком и какими-то бумагами. Над чем-то работает.

— Не по душе мне это. Он даже иногда не слышит мои слова.

Мы молчим. Потолок очень обычный. Шепчу:

— Мне Катя 3.5, ну, бывшая лучшая подруга, которая из Арзама..

— Да я прекрасно помню, откуда и кто она. Ну?

— Так вот, она сказала, что меня вычеркнули из списка живых сразу, как только узнали о раке. Я поначалу не поверил, но сейчас, наблюдая за Эндрю, мне кажется, так оно и есть…

— Не говори так. Ты нам очень дорог, особенно мне, Эндрю и Насте. Чувак, да твоя бывшая просто больная, раз так считает.

Пожимаю плечами. Хмыкаю.

— Бывшая лучшая подруга. Прекращай ревновать.

Зачарованно смотрю на потолок, говорю:

— А вдруг? Андрей — наш лидер, обязан думать о будущем группы. Его ведь можно понять, если он решил начать поиски нового участника?

— Макси, брось такие мысли. Он же не предатель. Даже мне станет больно, если он решится при твоей жизни искать нового ударника-вокалиста.

Я приподнимаю уголки губ. Мне чуточку становится легче.

— Макси. Меня так давно не называли.

Это имя моей первой личности, доброй, оптимистичной. Так меня прозвал один покойный друг.

— Кстати, как тебе мои универские друзья?

За последние два дня Лис немало провел с ними времени и смог сложить о них впечатление.