Хватательная рука

"Синдбад" и "Антропос" ворвались в систему Мошки, затем, увеличив ускорение, устремились по направлению к внутренней системе, и двигались так сорок пять минут. Затем они летели по инерции. Спустя несколько минут из невидимой дыры вырвались корабли Воинов Ханства; они притормозили, остановились и ринулись в совершенно другом направлении. Они израсходовали горючего на целый час полета... но при очень низкой тяге... и только после этого они обнаружили "Синдбад" и "Антропос".

И с этого мгновения началась безумная гонка; но это уже были детали...

Койка Бери располагалась возле двери в кабину управления. При открытой двери это становилось очень удобным местом для всеобщего сбора. Когда Фредди вышел, чтобы рассказать Бери о том, что происходит в данный момент, Джойс присоединилась к ним, чтобы не пропустить ни слова. И еще она заметила, что Гленда Руфь не подходила к ним ни разу с того момента, как она подсела к Фредди и магнату.

- Мы сбили их с толку, заставив некоторое время лететь не в том направлении, - говорил Фредди. Есть вероятность, что они смогут понять, что мы истощены, что горючего у нас кот наплакал, поэтому нам ни в коем случае нельзя показывать им это. Может быть, они обнаружат "Антропос", с его старым Полем Лэнгстона. Но они непременно погонятся за нами.

- Я польщена, - проговорила со своего места Гленда Руфь.

Фредди промолчал.

- Итак, мы собираем всех наших врагов в одно стадо, - сказал магнат. И это не впервые. Помнится, на Тейблтопе... но это было так давно...

- Да. Но это пока плохо срабатывает, - заметил Фредди. - У нас на хвосте висят что-то около ста двадцати кораблей из тысячи. Триста кораблей противника продолжают двигаться прежним курсом; и они почти добрались до Бандитов. Мы не знаем, что им там могло понадобиться, но это совершенно неважно. Я потерял из виду пять сотен этих сволочей!

- Они не исчезли, - проговорил Кевин Реннер. - Просто это означает, что у них нет тяги.

- Что же они делают? - спросила Гленда Руфь. Фредди пожал плечами.

- Наверное, что-нибудь еще. Что-нибудь весьма занятное.

Внезапно заговорил Гораций Бери:

- Надо помнить одно - мы победили.

- Прошу прощения? - сказала Джойс.

- Ханский Блок не пройдет мимо "Агамемнона". И они никогда не прорвутся в Империю. Им никогда не удастся еще раз воспользоваться этой возможностью. И сейчас их единственная надежда - это заново вступить в альянс с Мединой. А что это означает? Им придется восстановить все соглашения с Мединой и, мало того, исполнять их по мере своих возможностей. Им даже придется проявить сверхсотрудничество, чтобы сдержать обещания, которые, как ожидается, они должны будут вспомнить.

Джойс задумалась над словами Бери.

- Но для этого им необходимо всех нас уничтожить, - сказала она. - Нас и наших друзей.

- Да, им придется заставить замолчать все голоса. Но Империя Человека теперь в безопасности. Поскольку на Мошке все будет организовано согласно нашим желаниям и традициям. Повторяю, сейчас мы победили в этой войне, проговорил Гораций Бери. - Мы защитили Империю Человека.

Кевин Реннер с трудом сдержал смех: но как?

В салоне воцарилась тишина. Все чего-то ожидали...

- Вам придется это сделать! - закричала Джойс. - Я, конечно, не профессионал в подобных вопросах, но... если они навалятся на нас всем скопом и зажмут в тиски, вы по-прежнему смогли бы поторговаться. У Империи, как и у Ханства есть, что предложить друг другу взамен.

Все посмотрели на журналистку. Теперь Джойс глубоко сожалела о том, что сказала. Все молчали, пока Реннер не нарушил тишину:

- Да.

- Ведь так? Так же ведь лучше, чем погибнуть, верно?

- Нет.

Теперь все взгляды отвернулись от нее, и только Гленда Руфь вздохнула с облегчением. "А почему бы и нет?" - подумала Джойс и сказала:

- Пусть.

- Мы не хотим учиться плохим урокам, Джойс. Ибо предательство может войти в привычку.

Пять дней: то ускорение, то полет по инерции. Пять дней "Синдбад" с "Антропосом" вели вражеский флот через пространство мошкитов. Пять дней пристального наблюдения, но не за битвой, а за людьми.

Фредди Таунсенд был занят; слишком занят, чтобы разговаривать... и это казалось ему невыносимым.

Фредди избегал Гленды Руфь, впрочем, лишь отчасти. Джойс безумно хотелось узнать - почему, но она никак не могла придумать предлог, чтобы прозондировать почву. Она понимала, что Фредди сразу прекратит разговор, как только Джойс наденет свою "репортерскую" шляпу.

Но он разговаривал с обеими женщинами. Джойс понимала, что проявляет к нему слишком мало интереса, когда ловила себя на этом, а когда Гленда Руфь подходила к нему, Джойс тотчас же ретировалась; однако только так она могла бы развязать ему язык. Ей необходимо было понять очень многое, а Фредди был ее лучшим источником информации.