Хватит ныть. Начни просить

Тело Христово, чаша спасения. Цветок терпения.

Ах, на фотоаппарате твоей девушки села батарейка.

Теперь другой твой друг достает камеру.

Ничего страшного. Потому что я в состоянии дзен.

Тело Христово, чаша спасения. Цветок прощения.

Так подойди ко мне, друг! Дотронься до складок моего белого платья, мы вместе попозируем. С любовью.

Ах, мой новый друг, твой друг с камерой пьян, не так ли?

Пусть он найдет покой. Пусть он найдет утешение. Пусть он найдет кнопку затвора.

Хорошо. Теперь у тебя есть фотография, и ты дал пять своему другу.

А сейчас возьми этот цветок, который я все это время держала. Это мое Причастие.

Тело Христово, чаша спасения, цветок единства и радости, и…

Эй!

Почему ты уходишь?

У меня есть для тебя цветок!

Подарок! Святой символ любви!

Тело Христово!

Возьми чертов цветок.

Правда, чувак. ты не хочешь мой цветок?

Боже, ну и ладно.

Я просто опущу голову от стыда оттого, что что-то не так с этим миром.

Когда он уходил, я опускала голову в знак стыда оттого, что с этим миром что-то не так.

И если я, по моим собственным соображениям, справлялась с работой, все, кто следит за этой сценой, начинали кричать этому парню, его девушке и его пьяному другу вслед.

– Эй! Эй, ты! У нее для тебя цветок! Возьми цветок!!!

Обычно этот парень ломался под давлением и возвращался за цветком. Но не всегда.

Иногда мне просто нужно было отпустить его.

Надо заметить, что девушки почти всегда брали цветок. А те, кто отказывался? Казалось, они думали, что таким образом делали мне одолжение:

– Нет, нет! Я не могу! Оставь его для кого-нибудь другого!

Но они не понимали, что разбивали мне сердце. Именно мой цветок, этот священный маленький символ делал из меня артиста, того человека, который мог предложить что-то взамен, а не того, кто брал подачки.

Спустя годы я привыкла к этому, не принимала близко к сердцу и начинала понимать, что иногда люди просто не хотят брать цветок. Иногда тебе нужно просто отпускать их.

* * *

Известный скрипач Джошуа Белл объединился с The Washington Post в социальном эксперименте, в котором он играл в метро Вашингтона на станции L'Enfant Plaza на своей скрипке Страдивари стоимостью три с половиной миллиона долларов. Во время его выступления, которое длилось около сорока пяти минут, семь человек слушали его в течение минуты или дольше, двадцать семь человек оставили деньги. Всего он собрал тридцать два доллара (не считая двадцати долларов от женщины, которая узнала его). Более тысячи людей прошли мимо него, даже не остановившись.

Впоследствии многие качали головами от стыда. Как столь ценная музыка (а многие из этих же самых людей заплатили бы сто пятьдесят долларов за билет на его концерт в местном симфоническом зале) стала практически незаметной на улице?

Но если посмотреть видео скрытой камеры и взять во внимание время дня (утренний час пик) и демографическую статистику (государственные служащие по пути на работу), то все становится понятно. Те бездумные варвары, которые и понятия не имели, свидетелями чего они стали, просто не могли позволить себе остановиться, чтобы насладиться искусством. Некоторым важна обстановка. Можно только поаплодировать тем людям, которые останавливались, чтобы услышать мелодию Баха, которую исполнял Джошуа Белл на скрипке Страдивари. Можно порадоваться, что некоторые даже оставили доллар или два.

Мне потребовалось несколько месяцев работы в качестве живой статуи, чтобы понять и развить чувство глубокой благодарности к этой части человечества, пусть и маленькой, которая смогла на минутку переключиться на искусство, прервав свой путь на работу.

Это постоянное чувство благодарности сформировало меня. Я не просто чувствовала эпизодические вспышки благодарности к тем щедрым людям, которые останавливались. Я превратилась в судно, полное благодарности. Я никогда не считала тех людей, которые готовы были остановиться, чем-то самим собой разумеющимся.

* * *