Хватит ныть. Начни просить

Нет денег, чтобы накормить студию? Спроси у местных людей, может, они готовы помочь/приготовить/принести остатки с их работы в пекарне.

Не можете позволить себе нанять целый хор? Напишите сообщение в своем блоге и пригласите фанатов спеть вместе с вами. Они, возможно, будут звучать как любители, но будет очень весело, люди любят участвовать в записях.

Закончился бензин посреди дороги? Поднимите руку. Кто-нибудь в итоге подвезет вас.

Как вы сами видите, скрытая философия остается одной и той же: [16]

«Ограничения скорее расширяют, а не сужают творческий поток».

Термин «сделай сам по-минимуму» основан не на доверии, он основан на находчивости.

Термин «сделай сам по-максимуму» основан на доверии и находчивости. Просить нужно с грацией и креативностью, чтобы добиться ответа, вам нужно доверять людям, которых вы просите. Нужно доверять им не испортить вашу запись, не отравить вашу еду, не зарубить вас топором, пока вы сидите на их пассажирском сидении.

* * *

Мы оставались и подписывали сувениры после каждого шоу в каждом городе в стиле Pink Dots, и в самом начале наша публика слилась с кругом наших друзей. Если нас выгоняли из места проведения шоу из-за того, что они уже закрывались, а мы еще не закончили выступление, мы собирали фанатов на улице и заканчивали концерт там.

Мы подписывали CD-диски, футболки и постеры черным или серебристым маркером. Но мы также подписывали чехлы для телефонов, игральные карты, кроссовки, очки, Библии, паспорта (вы же знаете, что это незаконно, да?), сумочки, лица (пожалуйста, не надо делать из этого татуировки), подмышки, куклы, детей (пожалуйста, не делайте татуировки и на них), ступни, стопки, чайники, одеяла, груди и один раз мужской половой орган (он не стоял). И однажды в Санта-Барбаре Брайан подписал анальное отверстие одной девушке. Все были впечатлены.

Я настоятельно попросила его выкинуть тот маркер в мусорку.

Людям нравилось дарить нам свое искусство. Иногда толпа, ждущая свои автографы, нечаянно создавала творческие столкновения, например, один раз девушка в начале очереди подарила мне анатомически верное, связанное своими руками влагалище в натуральную величину, а парень в конце подарил мне маленького пластикового астронавта 80-х годов, который идеально помещался в вульву.

Кто-то другой принес гибкие стяжки для организации проводов, концы которых перевязал друг с другом. Они до сих пор лежат на полке в the Cloud Club в мире и согласии, их никто никогда не разъединял.

В былые времена мы разговаривали с людьми столько, сколько они этого хотели, о том, о чем они хотели. Когда мы стали гастролировать в других странах, наши автограф-сессии длились дольше, чем сами концерты: иногда мы выступали в течение двух часов, а давали автографы в течение двух с половиной часов.

Если взглянуть на прошлое, эти автограф-сессии были намного более значимыми, чем я могла себе представить на тот момент. Особенно в начале нашей карьеры, когда мы выступали в маленьких клубах, я реально боялась публики. Я не боялась, что они могут причинить мне вред или кинуть стеклянную бутылку мне в голову (а в некоторых жанрах музыки это случается). Я просто боялась их мнения. Нас начали осуждать на хипстерских сайтах за то, что мы были слишком распутные, слишком драматичные, слишком женственные, слишком шумные, слишком банальные, слишком готические. Я представляла, что незнакомцы за софитами – это те же люди, которые осуждали нас в своих придирчивых статьях в их блогах. Я боялась критики. В моей голове критика и толпа были одним целым.

Когда я играла и смотрела на пришедшую на концерт аудиторию, я отчетливо могла видеть, что люди в первых рядах любили нас, так как они подпевали нам, двигали головами в такт и поднимали руки в воздух. А что насчет людей в девятом, десятом, двадцатом рядах? Я не могла их видеть. Я представляла, что все они стоят, сложив руки, закатывают глаза на наши комичные выходки и ждут, когда же их поразят.

Автографы все это исправили, потому что мы встречали большую часть публики каждую ночь. Они не были осуждающими хипстерами. Они были милыми, человечными, умными, неловкими, такими же, как и мы с Брайаном, у них у всех были добрые лица, и они всегда делились с нами странными историями. После сотен автограф-сессий мой страх перед публикой исчез, как говорится, вода камень точит.

Это было прозрение: «Черт возьми. Они совсем не страшные. Это просто… люди».