Хватка (СИ)

       Петрок припал губами к бортику посуды и стал жадно глотать теплое, горьковатое питье. Оказывается, он очень хотел пить…

       — Ты кто такой? — вглядываясь в перепачканное разводами засохшей крови лицо юноши, вдруг спросил «Топляк».

       — Как кто? — не понял вопроса Петруха. — Свинарь. Ты же знаешь.

       — Это знаю, — с какой-то затаенной опаской кивнул Клим, — ты лучше расскажи, откуда и кого ты принес сюда? …Чего вылупил глазенки? Кто сидел в тебе спрашиваю?

       — Сидел?

       — Да сидел, — подтвердил «Топляк», — до того, как ты ввалился в жар. Стало тебе худо, он и вышел. Видно понял, что в таком состоянии твое тело не выдержит двоих. Светлый Дух, сильный, …могучий.

       — Ты его видел? — удивился Петрок.

       — И видел, — криво улыбнулся Клим, — и слышал. Голос у него тихий, как шелест падающих листьев. «Пришел мой час», — говорит, и поплыл куда-то через стену к парку.

       — Дядька Клим, — опустив взгляд, со страхом, тихо прошептал Петрок, — ты…, ты не мог его видеть.

       — Отчего ж не мог? — спокойно поинтересовался тот.

       — Мой дед говорил, что видеть Духов могут только просветленные люди…

       — А я, стало быть, не просветленный? — хитро сощурил глаз «Топляк».

       — Ты, дядька Клим, только не обижайся, …столько в своей яме душ загубил…

       — Я и тебя загубил, — не дал ему договорить великан, — чего глазами хлопаешь? Для всех в усадьбе так и есть. Два дня тому, после того, как фрау укатала тебя своей палкой, я на виду у всех взял тело убиенного и унес к отстойникам. Зная меня, каждый теперь скажет: «утопил Клим в яме еще одного горемыку». Но ты ведь жив?

       Петрок кивнул.

       — Так и многие другие живы, — снова усаживаясь к печке, и подбрасывая в нее дров, продолжил «Топляк». — Хотя, конечно, вместо этих живых, пришлось прибить и потопить других. Что страшно? — замечая, как напрягся юноша, подмигнул ему Клим. — Так было надо, браток. То, что немцы возили сюда на захоронение своих, неугодных Гитлеру только нам на руку. Нужных союзу людей мы спасали, а я вместо них, переодев в их одежку, убивал и топил тех немцев, кто особенно старался в лагерях или гестапо. Наши уже давно орудуют с местным подпольем тут, в пригороде. Выследят кого надо, колом по голове, в мешок и ко мне. Заберут ночью тех, кого надо спасти, а этих выродков, что из охраны лагерей или из лабораторий, обливаем кислотой и в яму. Но то все …без надобности тебе, и не интересно мне. В жизни людей вообще мало интересного, куда как больше притягательного в смерти. …Так что за Дух, из тебя вышел, парень? Где ты его подцепил?

       — Он сам в меня вошел, — признался Петрок, — у нас, в Легедзино.

       — Где это?

       — В Украине.

       — А как это — вошел?

       — Немцы курган раскопали, — зашептал Петруха, — а я, даже не знаю с какого перепугу, что-то толкнуло меня, полез туда. А еще, до того, мы с дедом раскопали во дворе тети Любы голову великана. Это его Дух, наверное…

       — Великана? — удивился Клим.

       — Да, — утвердительно кивнул Петрок, — голова, как …четыре или даже восемь ящиков, на котором ты сейчас сидишь. …Ты не веришь мне, дядька?

       — Почему нет? — как и прежде спокойно ответил «Топляк». — Я и сам не маленький, но про таких великанов только в сказках говорится. Ну, значит, были они всё-таки, раз вы одного раскопали? Но этот из светлого воинства.

       — А ты много их видел, Духов, дядька Клим?

       — Да, повидал, — без какого-либо интереса ответил «Топляк», — но такого могучего не встречал. Ты его благодари, браток, при каждом удобном случае, благодари. Это с его силы ты живым и целым остался. Надо же, палка буковая сломалась, а у тебя все косточки целы. Только синяки остались. Дыры на голове и те затянулись. Раз я тебя не пользовал, значит, это только он, этот Дух целил.

       — Благодарить? В церковь ходить? — помня от бабушки слово «благодарить» только в связи с храмом, спросил Петруха.

       — А на что она, такая церковь? — лениво ковыряясь в печи, ответил ему вопросом Клим. — У каждого попа под рясой погоны. Да и храмы пустые. Нет там силы. Оно ведь даже при царе так было — храмов все больше, а Бога в них все меньше. Так уж устроены люди, брат. Увидели бы такого Духа, и его считали бы богом…, или чертом.

       Знаю я, о чем ты сейчас мыслишь, — приподнял мохнатые брови «Топляк». — Меркуешь, дед мой не мог ошибиться. Духов видят только святые или просветленные, а этот Клим точно на попа не похож, потому, как он душегуб. Так ведь думаешь, верно?

       — Так дядька, — понуро ответил юноша.

       — Что с вас взять, — глядя в огонь, задумчиво продолжил великан, — и ты, и твой дед мало что знаете об истинном мироустройстве. Как люди думают, раз поп, значит, светлый, а если убил кого, стало быть, сразу темный.

А ведь убить человечка, извести, труд небольшой, плевое дело. Важно только смерть его уважить, не насмехаться над ней. Смерть, брат, она одинаково берет и просветленных, и темных, злых. Я о ней много чего знаю и не боюсь ее. И не потому, что темный или с нечистью знаюсь, нет. Мне и моим предкам на роду написано быть воином Магии Смертной Силы…

        (Нем.) серная кислота.

        (Нем.) Скоты, нет, вонючие, немытые свиньи. Вы убили его, моего Фридриха. Моей ямы хватит на всех вас! Клим! Клим, убей их всех!