Хватка

– Не тянули. Да что толку-то? Уходить по выслуге и оседать на земле? Да какой из меня крестьянин после стольких лет беготни по горам наперегонки с костлявой. А тут вроде как и не служба, и в то же время все знакомо.

– Так и не стони.

– Да пойми ты, Антип Петрович, там я какого башибузука приголублю, вызволю пленника, и сердце радуется, потому как долг христианина исполнил, от неволи человека избавил. Или татя и убийцу какого на сковородку спровадил. А тут… Тут все наоборот. И что с того, что они ликом черны. Люди ведь.

– Я тебя понимаю, Родион. Ты вот что, отдохни с недельку. Тем паче рана у тебя. Подлечись. А там, глядишь, и отойдешь.

Отпустить бы Родиона с такими настроениями от греха подальше. Но, с другой стороны, боец он первостатейный. Его уход будет серьезной потерей. Так что лучше уж пусть в себя придет. Даже схватка с маронами не смогла развеять его хандру, потому как их настоящими татями и не назовешь. Они ведь полагают, что то их земли, а значит, белые пришли незваными. А незваный гость, как известно, хуже татарина. Ну, во всяком случае, так можно было представить себе это дело.

Пить пиво по такой жаре – затея не из лучших. Вроде и крепость не та, и в то же время опьянение какое-то тяжелое. Другое дело по вечерней прохладе. А сейчас лучше уж квасу. Вот им-то, родимым, они запивали сытный обед. Молодец Егорка, трактирщик местный, готовка у него просто загляденье. Они тут с супругой крутятся с рассвета до поздней ночи.

Дверь хлопнула, и в обеденный зал вбежал мальчонка лет тринадцати. Оглядел полупустое помещение и, заметив сидящих в углу егерей, поспешил к ним. При виде паренька по спине пробежал неприятный холодок.

– Здрасте, дядь Антип.

– Привет, Сережка. Говори.

– Дядь Антип, меня староста дядя Елизар прислал, как только прознал, что вы вернулись.

– Да понял уже, что ты не своей волей. Говори уж.

– Из Петровского весть была, там ночью хутор Астафьева мароны пограбили. Командир ваш, дядь Анисим, весь отряд егерей сзывает.

– Когда выходят?

– Я о том не ведаю. Вы дядьку Елизара поспрошайте, он все обскажет. Так и велел передать, чтобы вы к нему шли.

– Хорошо, малец. На тебе на леденец. – Антип протянул парнишке небольшую серебряную монету.

– Я не за плату, – отступил на шаг парнишка, явно недовольный тем, что егерь посчитал, будто он пытается заработать на чужом горе.

– А я тебе не в оплату.

– А за что тогда? – резонно поинтересовался мальчишка.

– На дворе у нас порядок наведешь? А то мы пока по горам лазим, там черт ногу сломит, – нашелся Родион.

– Тогда ладно, – степенно согласился парнишка, схватил монету и убежал.

– А сам чего? На хозяйстве же остаешься, – вскинул бровь Антип, обращаясь к Родиону.

– Да какое хозяйство, старшой, когда тут такое дело.

– Так ранен же.

– Да я тебя умоляю, какая там рана. Смех один. Только к медику заскочу, чтобы обработал получше, и готов к походу.

Угу. Такого какая-то царапина на месте не удержит. Нет, если бы опять погоня за каким чернокожим бедолагой… Но когда нужно давить разбойное племя – шалишь, он такого нипочем не пропустит. Тем более если Застоев собирает всех егерей, то дело предстоит по-настоящему жаркое. Будь иначе, Анисим Егорович уже выступил бы с теми, до кого успел дотянуться. Но тут по всему видно – выход основательный, а значит, противник серьезный. Как раз то, что нужно.

– Итак, господа, объявляю ставку в одно пенни, – беря в руки разделенную колоду карт, объявил высокий мужчина с наполовину седыми волосами, забранными в хвост.

Его прическа выглядела несколько вызывающе на фоне пышных париков с накрученными буклями, украшавших головы остальных присутствующих. Но это был только один из моментов, вызывающий диссонанс с его пятью партнерами в брэг. Вторым являлась его одежда – весьма непривычного кроя.

Такую нынче носят в России. Белая рубашка с пышным жабо, приталенный камзол, до середины бедер, скорее походящий на сюртук. Кстати, мистер Робертс его так и называет. Далее идут штаны со странным названием «брюки». Оба элемента изготовлены из одной и той же ткани белого цвета и лишены какой-либо вышивки. Его головной убор, оставшийся в прихожей клуба, также был белого цвета и вовсе не походил на общепринятые треуголки. Эдакая легкая шляпа с широкими полями.

Признаться, поначалу ямайское общество не приняло приверженца только зарождающейся русской моды. (Вообще-то она пока не пользуется должной популярностью даже в России. Русские в большинстве своем все еще предпочитали одеваться на европейский манер.) Но постепенно безупречные манеры, довольно тугой кошелек и весьма удачное ведение дел открыли мистеру Робертсу двери в высшее общество Спаниш-Тауна.

Нет, вопросы никуда не делись. Но чего только не простишь тому, кто замкнул на себе всю торговлю с этими дикими московитами. Впрочем, местные дельцы и плантаторы сами повинны в этом. К чему было воспринимать русских, начавших появляться на острове, в штыки?