Хворый пес

Эстелла раздвинула Палмеру ноги, и высокий табурет опасно накренился.

– Расскажи! – Она подтолкнула Палмера грудью. – Ну давай, рассказывай.

Пока Стоут силился вспомнить соль анекдота о сексуально озабоченном одноглазом попугае, бармен (который и рассказал эту байку) коснулся его рукава:

– Простите, что беспокою, это только что доставил курьер.

Вмешательство сильно раздосадовало Стоута, поскольку в этот момент Эстелла подергивала его за ту часть тела, которая ничего другого и не желала. Палмер хотел отмахнуться от бармена, но заметил, что у того в руках – коробка сигар. Даже сквозь табачную пелену Стоут разглядел разноцветную этикетку с официальным клеймом Республики Куба и не справился с азартом.

Он отстранился от проститутки, которая уже трудилась над «молнией» на ширинке, и взял коробку, полагая, что это подарок от благодарного клиента. Сколько лет он пытался достать именно этот сорт! Стоут уже мысленно подыскивал для коробки лучшее место среди других сокровищ в книжном шкафу.

Но тут заметил, что она вскрыта и слишком уж легкая. Он поставил коробку на отполированную дубовую стойку бара. Эстелла положила подбородок ему на плечо. Открыл коробку – никаких сигар. Только лапа, собачья лапа с черной короткой шерстью, аккуратно отсеченная в суставе.

– Что там? – Проститутка выгибала шею, стараясь заглянуть в коробку.

Оглушенного Стоута окатила волна отвращения – этот сумасшедший снова надругался над тем, что дорого сердцу.

– Дай глянуть. – Эстелла оставила в покое «молнию» и той же любознательной ручкой, весьма проворной, надо признать, цапнула коробку.

– Не надо! – попытался остановить ее Стоут, но было поздно. Девушка вынула мерзость из коробки, покрутила туда-сюда, провела накрашенным ноготком по бархатистым подушечкам, щелкнула по когтистому рудиментарному пальцу. – Палмер, это что, шутка? Она ведь не настоящая.

Помрачневший Стоут приложился к стакану.

– Мне надо идти.

– Ух ты! – Эстелла нежно поглаживала отрезанную лапу, как живую. – На ощупь будто настоящая.

– Пожалуйста, положи на место. Убери в коробку.

– Господи, Палмер! – До нее наконец дошло, и она с отвращением швырнула мохнатую штуковину. Мертвая лапа суставом вперед шлепнулась в стакан с бренди Стоута, когтями зацепившись за край. Палмер Стоут подхватил коробку и направился к выходу.

Дези попросила показать место, где похоронен лабрадор.

– Вы мне не верите, – сказал Твилли.

– Верю.

– Нет, не верите.

И они поехали назад в Лодердейл. Макгуин ехал в кузове пикапа. На семидесяти милях в час от встречного потока уши пса развевались, точно крылья летучей мыши. Дези пожалела, что нельзя его сфотографировать. Когда она оборачивалась посмотреть, как там собака, Твилли косился на ее шею в янтарных отблесках дорожных фонарей. Ему понравилось, что она сама захотела съездить к той собаке. Хотя ничего странного – она жена заядлого вруна. С какой стати она должна кому-то верить?

Пляж в розоватых отсветах ночного освещения старого отеля был почти пуст. Ветер с моря крепчал, шумно плескались волны прибоя.

Твилли подвел Дези к могиле.

– Наверное, хотите, чтоб я раскопал? – спросил он.

– Не нужно.

Макгуин энергично обнюхивал свежевскопанный песок.

– Ставлю десять долларов, он сейчас здесь распишется, – сказал Твилли.

Макгуин поднял голову, будто понял, и, прицеливаясь, закружил перед холмиком.

– Нет! – Дези схватила поводок и оттащила пса от могилы. – Это так печально.

– Печально.

– Как вам не страшно было отрезать ухо, лапу…

– Уже поздно, миссис Стоут. Вам пора домой.

– Я оставила в Делано сумочку.

– Вышлем вам почтой.

– В ней ключи от машины и дома.

– И что еще?

– Противозачаточные таблетки.

Нечего было лезть с вопросами, сказал себе Твилли. По пути в Майами-Бич он чуть не уснул за рулем. В гостинице он решил принять горячий душ, чтобы встряхнуться и ехать дальше.

– Позвоните мужу и скажите, что уже едете домой! – крикнул он из ванной.

Когда Твилли вошел в комнату, он увидел, что Дези лежит в постели, до подбородка натянув белоснежную простыню.

– Я вам, наверное, песку в кровать натащила, – сказала она. – Который час?

– Четверть второго.

– Пожалуй, я останусь.

– Пожалуй, я этого хочу.

– Вы не сможете вести машину.

– Только поэтому?

– Так я себе говорю.

– Хорошо, оставайтесь, потому что я не смогу вести машину.

– Спасибо, – сказала Дези. – Только никакого секса.

– И в мыслях не было.

Макгуин вспрыгнул на кровать и принялся лизать Дези лицо.

– Я бы тоже мог этого потребовать, – сказал Твилли.

– Он всего лишь собака, а вы – сумасшедший уголовник.

– И даже больше.

Вот так они провели ночь в Делано – втроем под одним одеялом, Дези между Твилли и Макгуином. На рассвете ее разбудил храп Макгуина, устроившего свою бычью голову рядом на подушке. Дези хотела перевернуться, но не смогла – Твилли уткнулся ей в шею, мягко касаясь ее губами. Дези не знала, но Твилли снился сон.

Впервые в жизни.