Хворый пес

– Надо посмотреть мой график, – сказал он, думая, что идею заморского путешествия в Африку предпочтительнее сначала подкинуть его пассии – двойнику Памелы Андерсон из клуба «Лобок». Стоут не мог вспомнить ее имени, хотя был уверен, что записал его на салфетке и спрятал в бумажник.

– А почему здесь пусто? – Эстелла показала на заметный прогал среди чучел.

– Тут будет черный носорог, которого я завалил пару недель назад.

– Носорог!

– Изумительный зверь. – Стоут мощно пыхнул сигарой. – Сама увидишь, когда чучело будет готово.

– Ты опять ездил в Африку? Когда? И почему не рассказал?

– Потому что мы с тобой, малышка, вечно говорим о политике. И потом, это была короткая поездка, всего на пару дней, – отмахнулся Стоут. – Кажется, в те выходные, когда ты отправилась на обед «Куэйла[37] в Президенты».

Эстелла перевернулась на спину.

– Погоди, ты поехал в Кению всего на выходные? Господи, ты и вправду заядлый охотник!

– О да. И опять поеду в субботу. – Стоут тотчас пожалел, что сболтнул.

Эстелла возбужденно села, расплескав виски на себя и Палмера.

– Можно мне с тобой? Ну пожалуйста!

– Нет, милая, на этот раз я еду по делу. Везу важного клиента, я обещал ему такого же носорога.

– Пустяки, я не буду вам мешать.

– Не могу, дорогая.

– Тогда привези мне хороший подарок, ладно? Только не дешевку – всякие там бусы или травяную юбку. Привези крутую резьбу по дереву или… Вот! Копье воина племени маcаи!

– Считай, оно уже у тебя, – сказал Стоут и уныло подумал: а это где найти в Окале?

– Ух ты! Прямиком в Африку! – Эстелла не сводила глаз в лиловой туши с трофеев Стоута – чучел зверей и рыб. – Знаешь, Палмер, я никогда не стреляла даже из игрушечного пистолета, но ежегодно делаю небольшие взносы в Национальную стрелковую ассоциацию. Полностью поддерживаю Вторую поправку.

– Я, как видишь, тоже. – Стоут обвел рукой чучела с мертвыми глазами. – Как поется в песне, «счастье – горячий пистолет».

– Че-то я такую не слышала, – удивилась Эстелла.

27

Криммлера мучила бессонница.

Мне уже никогда не уснуть, думал он.

Роджер Рутхаус не поверил в историю с бродягой на дереве!

Спрашивал, может, Криммлер напился? Советовал взять отпуск, съездить на Кедровый Риф или в Дестин.

Все равно ничего не происходит на острове, говорил Рутхаус, нужно дождаться указаний от мистера Клэпли. Так что развлекайся. Я все оплачу.

Криммлер возражал: он прекрасно себя чувствует, но бродяга действительно ворвался в вагончик, избил Криммлера, затащил на дерево и оставил там под проливным дождем! Спускаясь, Криммлер чуть шею себе не свернул!

Старик, ты меня беспокоишь, отвечал Рутхаус.

Есть от чего беспокоиться!

Ни слова об этом мистеру Клэпли, понял?

Но Клэпли прислал другого урода, который тоже ворвался ко мне в дом и избил. У него пленки со снаффом…

Мне звонят по другой линии, оборвал Рутхаус, а ты все же съезди куда-нибудь, Карл, серьезно.

Однако Криммлер не собирался оставлять Жабий остров, потому что генерал не покидает поле битвы даже ради полностью оплаченного отпуска. Он зарядил пистолет и засел в вагончике, поджидая нового вторжения.

Время шло, но никто не появился, лишь за дверью слышалось зловещее дыхание острова: шепот ветерка, крики чаек, шорох и вздохи листьев. Криммлера обложили со всех сторон. Природа держала осаду, а у него имелись воля и оружие для боя, но не было войска. Он совсем один.

О, если бы услышать знакомый выхлоп двигателя перегруженного самосвала, заунывный визг цепных пил, металлические удары сваебойной машины, от которых все содрогается… Как возрадовалась бы душа Криммлера!

Но столь любимая им землеройная техника стояла молчаливая и неухоженная, а проклятый остров с каждой секундой возрождался: шевелился, расцветал, тянулся к жизни. Загнанный в пропахший сыростью вагончик, Криммлер тревожился за собственный рассудок. Его дразнили и терзали: картавая болтовня енота, вскрики перевозчика, наглое щелканье белки (которая теперь вселяла почти такой же страх, как бурундук). Быстро светало, и казалось, что первобытный шум за дверью усиливается. Чтобы заглушить его, Криммлер врубил на стерео компакт-диск Тома Джонса. Включил все лампы, шезлонгом заклинил дверную ручку и забрался под одеяло в ожидании сна, который так и не пришел.

Жабий остров издевался над Криммлером.

Он заткнул уши и подумал: мне уже никогда не уснуть.

Потом зажмурился и стал составлять план. Утром он заведет бульдозер и начнет валить деревья – просто чтобы прийти в норму. Заберется в «Д-6» и проложит широкую пыльную просеку в тихом сосняке. Вот вам, сволочные белки! Милости просим!

Криммлер улыбнулся.

Через некоторое время он сел и прислушался. В вагончике было тихо, лишь по крыше равномерно стучали капли, падавшие с мокрых веток. Криммлер поспешно схватил пистолет и собрался включить новый компакт-диск.