Хворый пес

Дарби не слышал и не видел, как некто, облаченный в его же канареечно-желтый защитный костюм (Векер почти никогда его не надевал, но исправно возил под сиденьем на случай встречи с инспектором Агентства охраны окружающей среды), взломал окно спальни, разрезал сетку от насекомых и просунул в дом кусок пластиковой водосточной трубы.

Векер Дарби спал все полтора часа, пока из бочек, бочонков, канистр и бачков в дом переливалось примерно 197 галлонов ядовитых и воспламеняющихся жидкостей. В результате ингредиентами токсичного супа стали ксилол, бензилфитлат, метанол, толуол, этилбензол, этиленовый окисел и обычный формальдегид, каждый из которых надолго загубил бы реку. Жилищу грозила равная опасность, но результат оказался гораздо зрелищнее.

Наконец ядовитые пары пробудили Векера Дарби. Заходясь кашлем, он сообразил: что-то не так. Дарби вскочил и решил выйти из дома, но сначала опорожнить раздувшийся от пива мочевой пузырь. Вероятно, он бы уцелел в коротком походе до ванной, если б по дурной и безмозглой привычке не закурил по пути сигарету.

Фотография в «Ньюс-Пресс» безжалостно запечатлела сгоревший до основания дом Векера Дарби. Он жил один в нескольких милях от Форт-Майерс в местечке, где некогда была апельсиновая роща, а потому никто не знал о пожаре, пока его не заметил пилот коммерческой авиалинии. Когда прибыли пожарные, даже от самосвала жертвы остался лишь остов. В газетной заметке сообщалось, что Векер Дарби, будучи владельцем частной фирмы по вывозу промышленных отходов, обслуживал клиентов от Сарасоты до Неаполя. Там же рассказывалось, что однажды покойный мистер Дарби был оштрафован на 275 долларов за незаконный выброс шприцев, хирургических повязок и других заразных больничных отходов в общественную помойку на задах детского сада в Кейп-Корал.

Твилли прочел заметку в телефонной будке в Семинол-Индиан у въезда на автомагистраль, известную как «Аллигаторова Аллея». Он дожидался оговоренного с Дези времени звонка. Она взяла трубку на втором гудке.

– Твилли?

Дези впервые назвала его по имени, и это было до странного приятно.

– Да, это я. Говорить можете?

– Недолго.

– Вы передали мужу условия?

– Да.

– И что?

– Он не поверил.

– Чему? Что я убью его собаку?

Дези глубоко вздохнула.

– Твилли, он не верит, что собака у вас. Не верит, что меня похищали. Он даже не верит, что вы существуете. Думает, я сбрендила и все выдумала.

– Бросьте.

– У нас была жуткая сцена. Он хочет, чтобы я показалась психиатру.

– Но ведь собака-то пропала! Что он об этом говорит?

– Считает, я отвезла Магарыча к моей матери.

– Да зачем?

– В Джорджию.

– Вы вышли замуж за болвана.

– Больше не могу говорить.

– Я перезвоню через два дня. А пока посоветуйте мужу проверять корреспонденцию «Федерал Экспресс».

– О господи! Что вы еще затеваете?

– Заставлю его поверить, – ответил Твилли.

8

Дезирата Брок родилась в Мемфисе, а выросла в Атланте. Мать была педиатром, отец работал механиком в авиакомпании «Дельта». Дези собиралась стать учительницей и занималась в университете штата Джорджия, но на последнем курсе все спутала ее помолвка с профессиональным баскетболистом по имени Горбак Дидовлич. Росту него был чуть за семь футов, и он совсем не говорил по-английски.

В НБА его называли Дидо, он был новым дублером центрового в команде «Ястребы Атланты». Дидо углядел Дези на теннисном корте и попросил тренера взять у нее номер телефона. Ему хватило сообразительности привести с собой на первые два свидания переводчика с сербско-хорватского, но на третье он явился в квартиру Дези один. Они поужинали в ресторане, потом отправились в клуб. Дидо оказался на удивление говорливым, и хотя Дези не понимала ни слова, но угадывала в непостижимых монологах с обилием согласных милое простодушие чужестранца. И то был не последний случай, когда она неверно поняла мужчину.

В начале второго ночи Дези постучала пальцем по циферблату наручных часов в знак того, что пора уходить. Дидо проводил ее домой до дверей и нежно поцеловал в маковку – единственное место, до которого мог дотронуться губами, не опускаясь на колено. Потом он положил ей на плечи огромные красивые руки и заговорил, негромко и страстно. Усталая Дези кивала, улыбалась ласково и бормотала расхожие фразы: «Очень мило. Я вас понимаю». Но оказалось, она не уловила нити рассуждений Дидо, ибо на следующее утро ей доставили обручальное кольцо с большим бриллиантом. Его сопровождала записка; точнее, две записки: одна собственноручно нацарапанная Дидо карандашом на листке с логотипом «Рибок», и другая – со старательно выполненным переводом: «Я так очень счастливый, что вы стать моя жена. Наша жизнь вместе будет полной многих веселий и радостей. Спасибо много раз, что сказали «да». С верной любовью, Горбак».