Хворый пес

Жизненный опыт Лизы Джун Питерсон не подготовил ее к виду Клинтона Тайри. Прежде всего поражали его габариты – он казался громадным, как рефрижератор. Затем гардероб – он был одет как уборщик: башмаки, самодельный килт и купальная шапочка. Когда он сел в машину, в уличном свете мелькнул белым бритый череп и рубиновым – искусственный глаз. И лишь когда они уже сидели на перевернутых шлакоблоках перед костерком, Лиза Джун Питерсон хорошенько рассмотрела на его щеках пышные косы, украшенные блеклыми клювами.

– Канюки, – пояснил бывший губернатор. – Неудачный выдался день.

Его темное, цвета седельной кожи лицо испещряли морщины, но озаряла та же обезоруживающая улыбка, которую Лиза Джун запомнила на ранних газетных фотографиях, когда жизнь еще не пошла наперекосяк. Инаугурационная улыбка.

– Это в самом деле вы, – сказала Лиза.

– Лишь остов, дорогуша.

Они сидели в леске за городом неподалеку от аэропорта. Экс-губернатор свежевал лисицу, которую подобрал мертвой на Апалачи-парквэй. Он сказал, что ее сбил мотоцикл, – дескать, определил это по вмятине на голове.

– Как мне к вам обращаться? – спросила Лиза Джун Питерсон.

– Надо подумать. Есть хотите?

– Хотела.

Она отвернулась, пока Тайри с небольшим ножом трудился над лисьей ляжкой.

– Я впервые вернулся в Таллахасси, – сказал он.

– А где вы сейчас живете?

– Знаете, что самое вкусное? Правильно сготовленный опоссум.

– Буду иметь в виду.

– Что вы делаете у мистера Ричарда Артемуса?

Лиза Джун рассказала.

– У меня тоже был «ответственный секретарь», – вздохнул Клинтон Тайри. – Она старалась, искренне старалась, но я оказался невыносимым типом.

– Я все знаю.

– Откуда? Вы тогда были ребенком.

Лиза Джун рассказала об изысканиях по заданию губернатора Артемуса, но умолчала о плане, который засел у нее в голове и не давал спать по ночам, – написать книгу о Клинтоне Тайри, исчезнувшем губернаторе Флориды.

– Босс не сказал вам, что ему нужно в моих документах? – Тайри ухмыльнулся. – Да нет, вряд ли.

– Скажите вы.

– Бедная вы, бедная.

– Почему?

– Ваш губернатор Дики, милочка, дал мне поручение, и весьма неприятное. Если я ему не поблажу, он вышвырнет моего несчастного беспомощного брата на улицу, где тот наверняка погибнет. Поэтому я здесь.

Лизу Джун пронзило чувство вины.

– Дойла?

Клинтон Тайри приподнял косматую бровь.

– Да, моего брата Дойла. Наверное, и он встречался вам в изысканиях.

– Простите меня, пожалуйста, – сказала Лиза Джун, но подумала: Дик Артемус не способен на столь хладнокровный шантаж.

Экс-губернатор насадил куски мяса на обструганную дубовую ветку и поворачивал их над огнем.

– Потому я и хочу повидаться с вашим боссом, чтобы уведомить его об ужасных последствиях двойной игры. Он должен сознавать, насколько серьезно я отношусь к условиям этой сделки.

– Может, вы что-то не так поняли?

Во взгляде Клинтона Тайри сквозила безграничная усталость. Он порылся в запыленном рюкзаке и достал мятый запятнанный конверт. Лиза Джун прочла отпечатанное на машинке письмо, которое доставил Тайри его лучший друг лейтенант Джим Тайл. Подписи не было, но и без нее Лиза Джун узнала напыщенные обороты, глупые орфографические ошибки и тяжеловесные фразы. Автором угрозы мог быть только досточтимый губернатор Флориды Ричард Артемус.

– Господи! – Потрясенная Лиза свернула письмо. – Просто не верится!

Клинтон Тайри схватил ее за плечи и притянул к себе.

– А мне вот не верится, – прорычал он, – что этот сволочной недоумок, у которого в башке дерьмо вместо мозгов, связался со мной! – Искусственный глаз уставился в небо, но здоровый смотрел прямо, и в нем полыхала ярость. – Если с моим братом что-то случится, кое-кто умрет медленной мучительной смертью, продырявленный, как дуршлаг. Вы меня поняли?

Лиза Джун кивнула, и Тайри ее отпустил.

– Попробуйте лисью ногу, – предложил он.

– Нет, спасибо.

– Рекомендую отведать.

– Ну разве что кусочек.

– Многие называют меня Сцинком. А вы зовите капитаном.

– Хорошо.

– У вас сегодня есть дела дома?

– Вообще-то нет.

– Вот и славно. – Клинтон Тайри подбросил веток в костер. – Будет время познакомиться.

Перелет из Форт-Лодердейла в Гейнсвилл занял полтора часа, и Палмеру Стоуту хватило времени обдумать, как продуктивно использовать вторую половину рабочего дня. Двухминутным телефонным звонком он заработал сорок штук баксов. Женщина, с которой переговорил Стоут, была председателем Окружной комиссии в Майами-Дейд и любезно согласилась передвинуть в конец повестки вечернего заседания обсуждение вопроса, имевшего для Палмера большое значение. Предлагалось отдать исключительное право на торговлю жареными бананами в Международном аэропорту Майами человеку по имени Лестер «Большой Луи» Буччионе, который с целью обойти квоту национальных меньшинств сейчас представлялся как Лесторино Луис Бандерас, латиноамериканец.