Хвост Греры 2

Я никак не могла ему объяснить, что меня странным образом «таращило». Впервые в жизни, наверное. Так ведет себя человек в припадке. Если он катается по земле, ему нужно дать пощечину. Я не каталась, нет, но во мне царила невидимая истерика, которую очень хотелось прекратить.

– Мой внутренний приемник… разладился. Я не знаю, в чем дело. Подумала, может, стоит попробовать…

Он смотрел на меня долго. Изрек после паузы:

– Ты права. Боль помогла бы, потому что за прошедшие сутки ты пережила очень много неприятных эмоций и сильное напряжение. В довесок шок. Твоему сознанию нужна резкая встряска, перезагрузка. Боль ее предоставляет. Но не только она.

– А что еще?

– Знаешь, в чем красота жизни с Комиссионером? И опасность тоже?

– В чем?

– Он всегда будет знать сегодня то, о чем ты подумаешь завтра.

– И ты… заранее знаешь, что мне нужно?

– Конечно. Тебе нужно очищение головы и противоположные по спектру эмоции.

– Ты знаешь, как их получить?

– Конечно.

Он смотрел прямо, как питон. Он совсем чуть-чуть улыбался.

– И сможешь их предоставить?

– Легко. Я всегда легко смогу предоставить то, что тебе нужно.

У меня почему-то пересохло во рту.

– И… что мне нужно… сейчас?

– Чуть-чуть моей жесткости. И твоей покорности.

– Это поможет?

Вместо ответа он положил свою руку на мою шею таким образом, когда четыре пальца под ухом, а один поддерживает подбородок. И накатила слабость, будто в меня впрыснули подчиняющий газ. Он никогда раньше не делал этого со мной так откровенно, так нагло, не превращал в мягкую игрушку. У меня в прямом смысле подкосило колени, и в вертикальном положении удержала его рука.

Да, он ощущался другим, дерзким, кажется, у него пропали тормоза. И я поняла, что именно этого я и хочу – его такого, его безбашенного, его невероятного. Хочу его губы, его тело, хочу увидеть его без одежды.

Лиам поцеловал меня – у меня отшибло мозг. Он стал наркотиком в прямом смысле, мне позарез нужно было «вдохнуть» его, пропитать им свою кровь. Он источал сейчас столько силы, столько властности, сколько раньше не позволял мне увидеть. Он целовал мягко, но за этой мягкостью было столько стали, столько шипов, что за ней мерещились наручники и цепи у столба.

– Ты… всегда это умел? Так подчинять…

– Я умею гораздо сильнее.

Грера, о которой мы сейчас не вспоминали, сделала это с ним, сделала это со мной – мы теперь невероятно сильно друг друга чувствовали и в друг друге отзывались. Мы стали сумасшедшими, мы творили секс одними поцелуями, мы прожигали друг в друге дыры. Карра расстегнул на моей груди легкую куртку, задрал водолазку, сжал мои соски пальцами. Его глаза были ясны и в то же время затянуты самой соблазнительной тягучей дымкой.

Не знаю, на какую поверхность он меня усадил задом – уличный стол? – я ощущала лишь, как он посасывает мою грудь, как плавит мою кожу его дыхание. Я была готова трахаться прямо здесь. Мимо нас кто-то прошел – завороженный внутренними мыслями мужчина, – он открыл дверь кофейни, вспыхнул свет. Мужчина пропал. Я видела лишь Лиама, его гипнотические двухцветные глаза. Белая куртка его униформы была расстегнута тоже, затем ширинка. Я лишь успела коснуться туго свернутого в плавках органа, провести пальцами по поросли, венчающей внушительный член, когда Карра заставил меня подняться со стола. Он взял меня сзади за шею, как за шкирку. Он повел меня со словами:

– Идем.

И привел в мебельный магазин на первом этаже ближайшего здания. Сейчас здесь не было ни покупателей, ни продавцов, только выставочные образцы кроватей, шкафов и диванов. Центральный был разложен, и он был огромен. Вероятно, до того, как продавец ушел в уборную и очутился на Магии, он показывал его, расписывал мягкость и удобства.

На этот диван меня Лиам и уложил. Ни простыней, ни подушек – нас это не смущало. Упал, задетый ногой, ценник.

Я никогда не текла сильнее в ожидании вторжения, самого вкусного десерта, который сейчас могла представить. И меня зажигал, убивал, воспламенял и низвергал не факт даже нашего секса сейчас, но контроль Лиама. Он был тотальным. Он был доминантным без использования специальных движений и любой жесткости. Он просто ощущался.

Когда Карра разделся, я поняла, что слишком давно не видела его голым, не видела этих мышц, этого удивительного красивого мужского тела. Над ключицами вилась вязь из светящихся Комиссионных символов, она гармонировала с его глазами.

А поцелуи все так же мягки, почти невесомы. Они станут жестче чуть позже, я знала.

– У меня отключается… сознание… – промямлила я.

– Отключай, – жесткий шепот, – оно мне не нужно.

И я впервые это сделала – полностью доверилась чувствам настолько, что личности во мне не стало. Никакой логичной Кейны, способной мыслить рационально, никого вообще. Сплошные чувственные рецепторы, способные реагировать и отзываться. Пелена, дымка страсти. Почти что крик в ожидании вхождения и полный развал внутренней вселенной на осколки, когда Карра вошел.