Хвост огненной кометы

Нас с оператором провели в дом из красного кирпича. Сначала узкий длинный коридор, потом еще один, спуск вниз. То ли подвал, то ли комната, не поймешь. В помещении, словно в фильмах про войну, горели расплющенные гильзы и керосиновые лампы. За столом сидели военные, один нам широко и открыто улыбался. Это был Лев Иванович Рохлин. Я знал про него не много – разве, что он единственный из командующих группировками, прежде чем соваться в город, провел разведку Петропавловского шоссе, а когда обнаружил на нем засаду, пустил по нему лишь один батальон, а весь корпус двинул огородами, застав боевиков врасплох. Почти без потерь он дошел до центра Грозного. За это солдаты почтительно величали его Батей. Трудно было понять, почему остальные генералы не поступили так же.

Я впервые воочию увидел Рохлина. В поношенном бушлате, с черной кучерявой головой и яркими признаками на лице той национальности, которую в СССР, мягко говоря, недолюбливали, он больше походил на каптера, чем на командующего. Батя поднялся нам на встречу:

– Вовремя поспели, мы как раз ордена обмываем.

На столе действительно стояли сдвинутые к центру кружки, наполненные темноватой жидкостью. На дне одной из них я разглядел золотистый кружочек.

– Сегодня мои орлы Совмин и гостиницу «Кавказ» взяли. А утром флаг на дворце повесили. Есть повод?

Мы с Анненковым дружно кивнули.

– Коньяк хороший, из местных погребов. Здесь в каждом доме по цистерне осталось. Мусульмане, сами не пьют, а зелье славное делают.

Железный закон для меня – на работе ни грамма, пришлось нарушить. Коньяк действительно оказался отменным. Не зная с чего начать, я спросил нечто неопределенное:

– Лев Иванович, как ситуация?

Ответ же получил самый неожиданный:

– А Бог ее знает.-Рохлин залился раскатистым смехом. – Шучу. Основной очаг сопротивления в Грозном подавлен.

Офицеры, видя, что мы перешли к делу, незаметно растворились в соседних комнатах.

– Почему армия в начале января понесла такие большие потери?

– Как почему? – искренне удивился командующий.-Из-за генштабовских дуболомов. Они там планы разрабатывали, а у нас опытных офицеров, даже совета не спросили.

– На камеру это можете сказать?

Мой опер тут же вскинул Бетакам.

Рохлин опять рассмеялся:

– Нет, ребята, не надо. К чему сейчас белье грязное ворошить. Приезжайте утром. Я вас с солдатами, что Совмин и «Кавказ» брали, познакомлю. Они герои. А какая из меня кинозвезда?

– Ну, просто, об обстановке расскажите.

Разлив по кружкам коньяк, Рохлин прищурился:

– Здесь министр обороны, командующий объединенной группировкой, пусть они и говорят.

– Кстати, а что вы думаете о Квашнине?

– Анатолий Васильевич – уникальная личность. За любое дело может легко взяться и так же легко его провалить. А, провалив, постарается доказать, что он здесь ни при чем. Это я по-дружески, любя. Вообще, он хороший человек.

– Нас обещали сегодня на передовую сводить.

– Кто?! Впрочем, вы и так на передовой.

Будто в подтверждение его слов где-то совсем недалеко бабахнуло, потом еще раз и еще. Заработал пулемет. С потолка посыпалась пыль.

– Здесь повсюду передовая. Даже в тылу. Днем они, все с белыми повязками на рукавах ходят, – генерал кивнул кудрявой головой на потолок, – хлебушка у нас, тушеночки просят, а ночью нам в спины стреляют.

– Напрасно в Чечню войска ввели?

Лев Иванович на это ничего не ответил, только хмыкнул.

Повисла тишина.

– Хотя бы пару планов снять, как вы ордена обмываете! – взмолился Саня Анненков.

– Это можно.

Командующий кликнул своих орденоносцев, и мы действительно сняли довольно приличный эпизод, который потом, к сожалению, потерялся в Москве.

Возле БТРа Рохлин крепко пожал мне руку и, глядя, прямо в глаза сказал:

– Если бы это была не наша земля, не Россия, война бы уже пару недель назад закончилась. Поверь мне. Тяжело воевать со своими.

Всю обратную дорогу до Консервного я думал над текстом, который в любом случае пришлось бы писать-есть информация у меня или нет, это Москву не волнует. Что-то, конечно, начало вырисовываться после посещения авангарда Рохлина, но для информационного материала мало, очень мало. В Моздоке нужно попытаться, кровь из носа, отловить Пашу Грачева или, на худой конец, Квашнина.

Оносовский меня обрадовал сходу:

– В Моздоке, после совещания с офицерами, Грачев устраивает пресс-конференцию.

Я рассказал Шуре, что никакой картинки, кроме как обмывания орденов в штабе Рохлина, снять не удалось.

– Главное ты со Львом Ивановичем познакомился. Завтра во дворец войдем.

Не разделить Сашкиного оптимизма было трудно. Теперь же вся надежда оставалась на пресс-конференцию. Главное чтобы Павел Сергеевич не подвел.

И Павел Сергеевич не подкачал, да так что после той встречи с журналистами, едва усидел на своем министерском кресле.