Хвост виляет собакой

Но он также знал, что именно этого больше всего будут бояться президент и его люди. Очевидно, у них многое случалось. СМИ были под каблуком у киноиндустрии. Никто не боялся телевидения или прессы. Если репортер не следил за своими манерами, ему запрещали вход в определенные круги. А если он переходил границы, его увольняли[50]. Однако политики воспринимали прессу как хищников: шакалов и росомах, которые, если охотились стаей, могли завалить лося, оленя и даже слона.

Если разобраться, почему представители индустрии воспринимают СМИ настолько иначе, чем политики, он смог бы разработать план по работе со СМИ. Что, если взять голливудского пресс-агента и отправить его в Вашингтон? Сделать как в сериале «Северная сторона» или в фильмах «Голливудский доктор» и «Трудный путь»[51] – забросить рыбку в незнакомую воду.

А почему бы и нет? Разрабатывать это как кинокартину. В Голливуде водились самые острые умы, потому что именно там было больше всего денег. На следующий день у Кравица был запланирован обед с Майком Медавоем, председателем совета директоров «Три-Стар». Может, упомянуть, что это будет хороший фильм для… Вэла Килмера? Нет. Майкла Джея Фокса? Да. Конечно, Медавой захочет снять Майкла Фокса. Они будут жонглировать именами сценаристов, и к тому времени, когда со стола уберут салат, сюжет, закапанный ореховым маслом и орегонским ежевичным уксусом, уже будет в разработке[52]. На деньги «Три-Стар».

Так и надо было сделать.

То же самое можно проделать с голливудским пресс-агентом, который отправляется во Вьетнам. Для Оливера Стоуна? Нет. Стоун не собирался делать еще одну картину о Вьетнаме, это даже звучало бы неправильно. Для Вэла Килмера – как драму, а не комедию, поставить ее в «Коламбии», пообещать им молодую сексуальную красотку на главную женскую роль. С кем Питерс еще не спал. К работе над обоими сценариями нужно было привлечь интеллектуалов. Нудных типов, с которыми всегда были связаны проблемы, серьезные идеи и настоящее мясо с сахарной корочкой.

Кравиц был в ударе.

Шестеренки вращались. Появилось и решение проблемы денег – его звали Эд Пандар. Пандар был увлеченным и блестящим исследователем, который писал ужасные сценарии.

Когда у Кравица было время, что случалось редко, он любил читать сценарии Пандара. Они всегда были о вещах, о которых никто никогда не думал, и они всегда являлись полностью, абсолютно и однозначно правдивыми. Именно это делало их такими ужасными. Они тонули в пучине реальности. Ни одна история не могла выкарабкаться из густого, мутного болота фактов. Ни один диалог не мог преодолеть необходимость дословного пересказа.

Кравиц решил найти клиента, который нанял бы Пандара для разработки сценария, основанного на выманивании у федералов – назовите свою цену – 10 000 000 000 долларов. Под видом разработки самого лучшего криминального фильма Пандар должен был исследовать метод, несколько методов, с помощью которых миллиарды долларов можно переместить из казначейства США в частные руки. Поскольку Пандар был клинически безумен, но навязчиво дотошен, афера была бы осуществима в реальном мире.

Пандар никогда не узнал бы, над каким сценарием он на самом деле работал. Никто из этих людей не должен был знать – даже подозревать об этом. Кравиц любил себя за свою гениальность. Он был очень счастлив.

Это вернуло его к вопросу о выборе режиссера. Возможно ли, чтобы режиссер не знал?

Он знал режиссеров. Всех. Их сильные и слабые стороны, их достоинства и пороки, их стиль и их размах. Среди многих других он рассматривал кандидатуры Люмета, Демме, Копполы, Спилберга, Лукаса, Стоуна, Поллака, Пакулы, Скотта (Ридли), Скотта (Тони), Лина (Дэвид, умер), Майкла Манна, Стивена Фрирза, Роберта Редфорда. Ему нужен был чуткий гений, который умел строго следовать маркетинговому чутью. Он должен был быть новатором, способным работать с гигантским количеством статистов и оборудования, очень организованным, но готовым к импровизации. Но в конечном итоге выбор должен был зависеть не столько от таланта, сколько от темперамента и характера.

По сути, режиссеру предстояло создать самый большой фильм, который когда-либо видел мир, не имея возможности записать его себе в заслуги. Вещи будут уничтожены, люди погибнут ради этого фильма. Требовался аморальный, самодовольный мегаломаньяк.

Как только Кравиц так выразился, выбор стал очевиден. Джон Линкольн Бигл. Высокий и длинный, как шпала, киношник, который когда-то, будучи студентом, подрабатывал летом в Диснейленде в костюме Гуфи.

Следующим, кто увидел записку, стал Джон Линкольн Бигл.

Глава семнадцатая

Офисы «Юниверсал Секьюрити» в Лос-Анджелесе расположены в 46-этажной стеклянной башне в центральном деловом районе – той небольшой части Лос-Анджелеса, которая действительно выглядит урбанистически. Большинство помещений, арендованных компанией, находятся на четвертом, пятом и шестом этажах. Джо Броз, например, занимал место на пятом этаже рядом с конференц-залом № 2 и учебным центром. Главная приемная находится на четвертом, обеденный зал – на шестом.