Хвостатая для мажора (СИ)

– Да, конечно, мисс Эрика. Я обязательно выпорю вас. Сделаю это для вашего же блага, – я не особо обрадовалась тому, что услышала. Единственное, что меня успокаивало – Мари не сердится на меня. Она понимает, почему я медлила и не накажет меня за это дополнительно. По крайней мере, мне хотелось верить, что так все и будет. – А теперь, мисс Эрика, я прошу лечь мне на колени. Николь придержит ваши руки, чтобы вы… не упали, – ох, конечно, мне было понятно, что дело не в этом – Николь нужно держать меня, чтобы я не вырвалась. Да, я понимала в какой ситуации нахожусь, знала, что у меня нет выбора, но почему-то медлила. – Если вы ослушаетесь, нам придется использовать веревку – хозяин приказал связать вас в случае непослушания и наказать сильнее, чем того требует ситуация.

– Оу…

– Я прошу вас, мисс Эрика. Будьте хорошей девушкой. Это всем облегчит задачу, – ну я бы с этим поспорила, вот только момент был неподходящий. – Вы же смелая, не так ли? Смелая и послушная… Вы прекрасно знаете, что нужно делать, – Мари указала глазами на колени. Вы сделаете то, о чем я прошу, а я постараюсь, чтобы все прекратилось как можно быстрее, – да, да, я хотела, чтобы все произошло быстро, а не так как вчера... Мари волновалась не меньше меня. Ее волнение выдавал голос. Он был неимоверно хриплым. Словно Мари кричала перед тем, как войти сюда. Возможно, так и было. Не знаю… Быть может ей не хотелось делать то, что приказывает Артур – и она спорила с Николь.

Я лежала на коленях служанки и дико смущалась. Такое положение казалось унизительным. Мне было неловко… особенно в тот момент, когда я почувствовала, как Мари ко мне прикоснулась. Пальцы Мари оказались горячимо. Они обожгли мою кожу, когда Мари обвила рукой талию. Я дрожала и постанывала, закусывала губу и жалбно скулила. А когда почувствовала, что Николь сжала мои запястья, я была готова закричать...

Когда ремень коснулся кожи, я старалась сдержаться, но после того, как меня пороли вчера, сделать это было сложно, сколько бы я не пыталась храбриться. Я не отошла от всего, что делала со мной Николь, а сегодня меня шлепает Мари. Мне было больше стыдно, чем больно, хотя назвать порку приятным занятием у меня не поворачивался язык. Я ничего не говорила, просто вздыхала и мычала… Несмотря на то, что Николь и Мари были добры ко мне, я очень страдала от придуманного наказания. Со временем к душевным страданиям прибавились физические.

Мари шлепала меня по разным местам. Нет, конечно, все приходилось на бедную попку, но Мари, так же, как Николь и Артур, била сверху вниз, со стороны в сторону. Она не шлепала трижды по одной половинке – проворно перепрыгивала с одной на вторую. Мари наказывала меня подобно тому, как учила меня вчера Николь, единственное отличие – она делала это ремнем, а не расческой. В этом и крылась главная проблема. Ведь ремень попадал не только по попке – он также «лизал» мои голые ноги, заставляя меня извиваться на коленях Мари. Когда Мари ударила меня больше двадцати раз, я повернула голову в сторону служанки, стряхивая с лица растрепанные светлые волосы. Я должна была попытаться… Возможно, Мари пощадит меня.

Не знаю, что собиралась изначально делать Мари, но Николь не была настроена заканчивать. Служанка попросила меня крепко стиснуть зубы и терпеть, поскольку наказание еще не окончено, и мне не стоит себя обнадеживать. Николь призналась, что Артур не только говорил, чем пороть меня, но и сказал сколько это делать. По словам Артура я заслуживала не меньше пятидесяти ударов – столько же, как вчера, но ведь вчера меня шлепали расческой… Вот только Артуру было все равно. Он считал меня непослушной девочкой, которая нуждается в хорошем наказании. Хех, хорошее наказание для плохой девочки.

Боже, я ни на секунду не усомнилась в том, что Артур действительно такое сказал. Я видела его беспристрастное выражение лица и горящие безумием глаза, когда он это говорил. О, не так, я представила это. Все, о чем рассказала Николь звучало убедительно, но мне легче не стало, наоборот – я чувствовала себя загнанной в угол, из которого мне не удастся выбраться... Николь не обращала внимание на мое состояние. Она повторяла слова Артура словно заведенная, боже мой, мне стало казаться, что она специально так делает, чтобы помучить меня.