Хвостатое (не)счастье для парня с Венеры (СИ)

– Тебе нужны деньги? Я готов помочь, вовсе не обязательно тут торчать каждый день, в духоте и сырости. Ты могла бы попросить кого-нибудь побыть с Ти-Ланией, и я показал бы тебе зал отдыха, или посидели бы вдвоём в большой кают-кампании…

– Пошёл вон! – рявкнула я, резко разворачиваясь.

Что он вообще понимает! Как я могу показаться в общих комнатах! И Ти-Лания, даже уходя на работу, я чувствую себя виноватой, а уж пойти развлекаться, пока она там одна, без меня, и вовсе немыслимо!

Я вдохнула сквозь сжатые зубы. Когда он наконец-то уйдёт!

– Я думал, ты согласилась забыть мою ошибку. Прости, если был не прав. Всего хорошего, – окинув меня недовольным взглядом и задержавшись на расстёгнутой куртке больше, чем нужно, Киран развернулся и вышел из отсека.

Космос безграничный, как мне продержаться ещё две недели?

Я сбегала на работу, оставляя довольную таким поворотом Ти-Ланию в малой кают-кампании. Растения встречали меня тишиной, отчего-то я была уверена, чувствовала, что они мне рады. И до самого вечера я полола, удобряла, рыхлила, протирала листочки мягкой тканью, опыляла и опрыскивала.

Усталость позволяла заглушить неприятные ощущения в теле. Это было не желание, нет. Мышцы тянуло, волнами накатывали жар и холод, хотелось то ломать всё округ, то забиться в уголок и тихонько плакать.

Я не могла себе этого позволить. Предложение врача стало казаться всё более логичным, но вчера вечером я отобрала у Ти-Лании пару уже подвявших синих ягодок – и где только она их нашла? А до этого пришлось возвращать завтрак, в котором было прозрачный ждем. Вот только пах он подозрительно, и я точно знала, что его готовят из плодов с твёрдой синей шкуркой.

На четвёртый день вечером я остановилась перед дверь каюты и поняла, что не могу себя заставить зайти внутрь. Ти-Лания уже там, смотрит мультики про осьминогов, которые ей так полюбились. Мне написали с кухни, что накормили малышку обычной сладкой кашей и проводили в комнату.

А у меня сердце стучит так, словно я только что бежала марафон. По спине бегут мурашки, руки подрагивают, воздуха не хватает, тянет внизу живота. Я оперлась ркуами о стену, прислонилась к прохладной поверхности лбом. Сейчас, немного успокоюсь, и зайду внутрь.

– Ли-Син, ты в порядке?

Марус. Стоит в сторонке, близко не подходит после того, как в медотсеке я на него нарычала и запретила приближаться.

– Я могу что-то для тебя сделать?

Да! Убраться подальше! Но вслух я этого не сказала, покачала головой, считая глубокие вздохи. Ну почему он не уходит!

– Я не знаю, что тебе известно про Венеру. Но мне важно, чтобы ты понимала. Ты можешь делать со мной, что угодно. Можешь целовать, отходить плёткой, переспать, а потом выставить из моей собственной каюты. И я послушаюсь. Ты мне ничем не обязана, и это нормально, если ты не захочешь видеть меня рядом, потому что я чем-то тебе не угодил. Никаких обязательств с твоей стороны, никакого замужества.

Что? Какая плётка? При чём здесь переспать и замужество? От неожиданности я ненадолго пришла в себя и посмотрела на Маруса.

В его глазах плескалось золото, взгляд казался больным. И я вдруг поняла.

– Ты чувствуешь это постоянно? – ахнула я, отлипая от стены.

Он пожал плечами, чуть склонил голову. Мы молча смотрели друг на друга, словно могли так о чём-то договориться.

Я беспомощно обернулась на каюту.

– Я могу настроить дверь, чтобы тебе на браслет приходило уведомление о попытке выйти. Ты сможешь дистанционно открыть или запереть замок. И я попрошу Рошана подключить камеру и вывести тебе на вирт-панель изображение, чтобы ты могла следить за Ти-Ланией, даже когда на работе.

Внутри потеплело от такой заботы. Марус просто понял мои сомнения и решил проблему, хотя я ещё ничего не сказала. И как он вообще может думать, если его накрывает гормонами, как и меня? Неужели за такое время уже привык? Сомневаюсь, что с этим можно смириться.

Я отшатнулась, когда Марус подошёл к двери каюты. Он что-то нажал в настройках панели управления, попросил приложить браслет и вежливо отошёл, чтобы я могла спокойно приблизиться. Браслет тихо пикнул, я попробовала с него запереть и разблокировать дверь каюты – всё работало отлично.

Я обернулась к Марусу, несмело улыбнулась. Он вежливо кивнул, грустно улыбнулся в ответ. Я прерывисто вздохнула, ощущая, как дрожь становится сильнее. Ну почему я так на него реагирую!

И нужно ли терпеть, если мы можем помочь друг другу?

– Пошли к тебе, – то ли попросила, то ли приказала я, удивляясь собственной смелости.

Во взгляде Маруса появилось что-то новое, смесь надежды с недоверием, он молча кивнул, развернулся и пошёл рядом. Очень близко, так, что я могла ощутить свежий цитрусовый аромат его геля для душа, неповторимый запах тела и приглушённый аромат желания, словно мужчина давно привык с ним бороться.

Хорошо, что Марус ко мне не прикасался, иначе, боюсь, я бы набросилась на него прямо в коридоре.

Марус

Видеть мучения Ли-Синии было тяжело. Я замечал в каждом движении, ловил в её интонациях отголоски собственной боли.