Хвостатые беседы. Приключения в кошачьих владениях и за их пределами

Помни, что ты – уомбл

В восьмидесятые годы двадцатого века во всей Британии, наверное, ни один человек так не боялся взрыва собственного дома, как мой отец. Наш отъезд из Ноттингемшира в ежегодный летний отпуск всегда проходил по одной и той же схеме. Минут десять мы мирно катили в машине, битком набитой кемпинговым снаряжением и старыми комиксами, как вдруг папа поворачивался к маме и с тревогой спрашивал:

– Ну же ну, Джо, мы плиту-то выключили, а?

Мама старательно его успокаивала, но слова падали в пустоту. Родители начинали убеждать друг друга в том, что стены нашего дома вовсе не пожирает злое пламя. На разговоры уходило какое-то время, мы иногда доезжали даже до автозаправки в Лестер-Форест-Ист. Однако папин вопрос успевал посеять зерно сомнения, и в конце концов мы неизбежно поворачивали назад. Дома, естественно, обнаруживалось, что плита выключена, тем не менее это не мешало повторению той же схемы в следующем году и через год тоже (покупка кофеварки в 1993 году усложнила все еще больше).

В те дни я над такими нервными причудами только вздыхал, но чем старше становился, тем труднее мне самому было покидать дом. Я возвращался проверить, не настигла ли меня – внезапно и очень незаметно – страсть к зажженным свечам и не забыл ли я их погасить. Единственное мое отличие от родителей состояло в том, что я переживал не за материальные блага, а за котов.

Хотел бы я верить, что если дом начнет заполнять дым, то живущие со мной пушистые балбесы догадаются выскочить на улицу через одну из двух кошачьих дверец. Но у меня такой уверенности нет. Да и откуда ей взяться? Кое-кому из моих питомцев не хватает ума вспомнить даже то, что после вылизывания язык надо сунуть назад в рот. Другие не могут прожить и дня без неприятностей: то у них лапа в ошейнике застрянет, то кошачью дверцу заклинит, то они обожгут себе передние лапы, изучая электроплиту. Разве эти животные сообразят, что отличает «обычное тепло» от «опасного для жизни пламени»? А вдруг во время пожара за окном пойдет снег? Они встанут перед выбором между холодной белой гадостью и медленным красивым тлением перегревшейся розетки – и что, по-вашему, предпочтут? Ответ очевиден.

Перед самым Рождеством 2008 года я прочел в новостях о спасении из пожара шестерых бакингемширских котов. К сообщению прилагался милейший снимок: пожарный держит миниатюрную кислородную маску у морды рыже-белого котика. Грустная и одновременно жизнеутверждающая история. О чем она говорит? О том, что при виде комнаты, полной дыма, коты далеко не всегда бегут из дома, часто их первое побуждение – просто спрятаться.

Мои фантазии подпитывают не только картины непотушенных свечей. Не раз бывало такое, что я возвращался домой проверить, не зажег ли Пабло или Джанет хвостом газовую конфорку; убедившись, что не зажег, я с полдороги вновь бежал назад – вдруг я не выключил воду в раковине, закрытой пробкой, а рядом с ней кто-нибудь без моего ведома установил розетку под напряжением?

В 2007 году мы с Ди выбрались в долгожданный отпуск в Сомерсет. По дороге мое воображение рисовало не бушующий за спиной пожар, а беспомощную Бутси, которая застряла за батареей в прихожей. С одной стороны, у меня были веские основания для тревоги: миниатюрная Бутси любила залезать под деревянный экран той самой батареи, а потом не могла выбраться. К тому же на приличном расстоянии от дома наша прихожая вдруг превратилась в самое жаркое место на свете – особенно в июне.

С другой стороны, как бы Бутси очутилась в прихожей? Я бегал туда-сюда, носил в багажник тяжелые сумки, входная дверь стояла нараспашку, а за ней со свистом мчали машины. От такой суматохи Бутси, даже если б и сунула нос в прихожую, тут же удрала бы назад в дом. К тому же нашу кошку отличает завидный голос. Если бы она застряла за батареей, об этом сразу узнал бы весь дом. Трудно представить, чтобы мы такое не услышали. Трудно – но я каким-то волшебным образом смог. Свернув с лондонской кольцевой, дальше я повез Ди в Суиндон, а себя – в помрачение рассудка. Я снова и снова мысленно проигрывал свои последние действия перед отъездом, пока не пришел к убеждению: в эту саму минуту крошечное обезвоженное тельце Бутси понапрасну хрипит о помощи. Если бы мы не наняли в тот день одну даму по имени Сара для кое-какой работы в саду и не позвонили бы ей с просьбой глянуть в почтовую щель, нет ли в прихожей котов, – я бы без малейших угрызений совести развернул машину и проделал обратный путь в четыреста миль.

Больше в моей жизни не было временны́х отрезков, которые заслуживали бы гордого названия «отпуск». Причин тому несколько. Во-первых, мне не хотелось никого обременять просьбой покормить котов. Во-вторых, я свято верил, что если отдать моих бандитов в кошачью гостиницу, то они затаят на меня злобу на веки вечные. Ну а главное – в начале 2009 года у Джанета диагностировали гиперфункцию щитовидной железы.