Хвостатые истории

Что до прочих представителей нашей пушной части семьи, то енотовидные собаки Слейпнира не интересуют вообще. К моему огромному удивлению, сами они уже разленились настолько, что вместо привычной яростной охраны территориальных границ чего-то там невнятно похрюкивают, увидев хаски, и все втроем неторопливо отправляются поспать.

К другим собакам – то есть обычным, не енотовидным – Слейпнир относится с меньшим интересом, чем даже к растениям. Слейпнир не замечен в участии в собакоскладах (это когда несколько собак уютно ложатся спать одной кучкой), разве что очень редко, по праздникам. У него нет привязанностей и закадычных друзей среди собак. Он эдакий волк-одиночка, но не потому, что не может найти себе компанию – она-то у него всегда есть, а скорее потому, что не жаждет общества и максимально самодостаточен в своей жизни.

Как видите, жизнь у хаски-на-коляске очень насыщенная и наполнена целыми двумя хобби! Согласитесь, не каждый здоровый человек может похвастаться таким арсеналом.

Ах да! Есть у Слейпнира еще одна особенность: он просто тащится от своих колесниц! Далеко не все к ним привыкают. Кто-то вообще отказывается, как наши двухлапые Руди и Драго, другие согласны лишь немножко покататься, а потом ложатся в колясках отдыхать (для этого мы заказываем специальные удобные колеснички). Но есть в нашей большой Семье собаки, в чьей жизни «авто» занимает особое место.

Если я просто подхожу к двери, у них не появляется мысли о прогулке, ведь в их мире я просто приблизилась к выходу в мир. Но если я беру в руки колесничку, то немедленно вспыхивает полнейший дурдом! Слейпнир начинает выносить дверь, всей меховой собакой показывая мне, насколько безудержно и побыстрее он желает отправиться в очередную экспедицию.

Он готов гулять сутками – такое ощущение, что у него вообще в заводских настройках отключена функция «усталость». Он очень выносливый и невероятно устойчивый. Домой он сам не приезжает и вообще гуляет в любую погоду (кроме самой жести, когда я в принципе никого не выпускаю, то есть в морозы, метели и проливные дожди).

Слейпнир прекрасен, с какой стороны ни взгляни – и душой, и внешностью он очень фотогеничен, в частности благодаря выразительным чертам лица и мимике. У собак она становится настоящей визитной карточкой. Мимика Слейпнира весьма богата, что подтвердят тысячи кадров, где он то улыбается во всю волчью пасть, то чрезвычайно серьезен. Взгляд этих голубых глаз в целом крайне суров, но ровно до тех пор, пока на горизонте не появляется мой муж или у меня в руках не обнаруживаются вкусняшки: тогда глазки моментально собираются в кучку, и наш лютоволк преображается в знаменитого кота из «Шрека».

Часть II Пушнина

15. Про мех и фермы

Рассказ про нашу жизнь будет, конечно, неполным, если я не расскажу про «пушнину». Так мы полушутливо-полуласково называем спасенных нами пушных зверей.

Как известно, мех не растет на деревьях. Он растет на живых животных, которые рождаются и умирают только с одной целью, определенной для них человеком, – стать шубой.

Однажды я поняла, что у жителей нашей страны существует серьезный пробел в знаниях на эту тему. Меня осенило после диалога в инстаграме под моим видео с лисами на свободном выгуле. Я рассказывала про норы, и в комментариях одна женщина написала, что норки роют потому, что лисичкам так привычнее. Мне пришлось возразить, что привычек таких у лис со зверофермы как раз нет, что и доказывает поведение наших животных, для которых рытье нор оказалось очень непопулярным занятием. И в ответ услышала: «Спасибо за разъяснение, да, там (в смысле, на моем видео. – Д. П.) действительно есть ограждение, наверное, это и есть звероферма».

Я, конечно, почувствовала прилив ярости, но очень корректно написала, что мы как раз и спасаем животных со звероферм.

И поняла, насколько люди не в теме. Нет, они, разумеется, знают, что мех не растет на деревьях. Но, вероятно, многие пребывают в иллюзиях, что перед тем как стать вещью, лисички и песцы мирно пасутся в полувольных условиях, вкусно едят, плавают в построенных для них прудиках, но… Но звероферма – это совсем не так.

На фермах животные содержатся в шедах. Клетки по метру в каждую сторону стоят в два ряда, одна клетка – одна лиса. Через железную перегородку – следующая клетка.

Животные не выходят из клеток никогда. Под лапами у них решетка, чтобы экскременты падали на землю. Из-за такого содержания у всех зверей, которым посчастливилось быть спасенными, пясти лап провалены, суставы слабые. Если удается выкупить животное в молодом возрасте, даже совсем щенком, то слабые лапы исправить можно правильной диетой и, конечно же, движениями. У взрослых животных, достигших восьмимесячного возраста, или у тех, кто несколько лет провел на ферме производителем потомства, лапы исправить практически нереально.