Хвостатые, мохнатые, четвероногие…

Большая собака имеет в своем арсенале еще одно положительное качество: ее можно использовать в качестве тягловой силы. Что мы и делали. Зимой надевали на собак шлейки, запрягали в санки и катали ребятишек. И из садика детей иногда возили на собачках. Лушка — натура хитрая, она никогда не надрывалась. Бывало, залетят санки в глубокий снег, она подергается, подергается и встанет. Потянешь ее за поводок: «Поехали, Луша!» Она напряжется для видимости, потом сядет, вздохнет с напускной грустью: «Не получается, хозяин!» А вот Дарка, напротив, утащит всё, что угодно.

Возвращались мы как-то с занятий из парка. Санки с собой взяли, чтобы Дару немного погонять. Усадил я супругу, и вперед. Сам рядом с собакой бегу, веду ее, значит, а снегу по нынешним временам солидно нападало, вровень с санками. Дарка в раж вошла после занятий, разогрелась, прет, как трактор, только снежная пыль во все стороны летит. Боковым зрением начинаю замечать, что к моей правой руке, которой я усердно машу во время бега, приноравливается «сторожевик» Макс. Он только что поработал с «рукавом» и решил продолжить это увлекательное занятие. Такой поворот событий меня не обрадовал. Но ситуацию разрулила Дарка. Способность южака видеть всё вокруг спасла меня от крупных неприятностей. Она почувствовала агрессивный настрой Макса и опередила его. Заметив опасность, я инстинктивно сбавил скорость — вообще убежать от собаки и не пытайтесь, — Дара обошла меня и с ревом кинулась на Макса, и он благоразумно ретировался.

Потом, когда выбрались на накатанную дорогу, я решил проехаться сам. Сел в санки, сказал собаке «Вперед!», и мы тронулись. Она побежала, а я поехал. Один, без проводника. Дорога шла под горку, и мои восемьдесят килограммов с одеждой собакой совсем не ощущались. Она разогналась так, что у меня ветер свистел в ушах. Вдруг я замечаю двух прохожих впереди и понимаю, что Дарка, разогретая травлей, так же как и Макс, ищет «продолжения банкета». Допускать таких эксцессов нельзя. Я дергаю поводок, кричу собаке: «Стой!», пытаюсь тормозить ногами, но на ледяной дороге это занятие бесполезное. Прохожие всё ближе. Тогда я принимаю кардинальное решение сыграть роль якоря и просто выпадаю из санок. Плоскость скольжения мгновенно и многократно увеличивается, к тому же я еще и жалобно вскрикиваю. В запале захватывающей погони моя собака всё-таки среагировала должным образом. Остановилась и подошла ко мне, распростертому посреди дороги, заглянула в лицо, принюхалась: «Как, хозяин, твое состояние?» «Всё нормально, — говорю, — упал удачно». После этого случая я пришел к выводу, что на южаках кататься не всегда безопасно, а без «вожака» вообще нежелательно.

К супруге в «собачий» магазин (она там некоторое время работала продавцом) приходил один деревенский житель подбирать шлейку на «кавказа», который у него вместо ослика. Запрягает в телегу и возит сено и другую поклажу. Мужичок тот собакой был очень доволен. Так что наш народ выгоды своей не понимает. Заводят йоркширских терьеров и мопсов, без всякой пользы…

Вечерний променад

Один знакомый поведал мне грустную историю о том, как его со всеми потрохами выдал любимый доберман. Каждый день, выводя собаку на вечернюю прогулку, он первым делом шел в рюмочную, брал 150 грамм водки и бутерброд с колбасой. Сам закусывал одним хлебом, а колбасу собаке отдавал. После этого приятного зачина, собственно, и начиналась прогулка. Однажды хозяина отправили в командировку, а вечером собаку пришлось выгуливать жене. Каково же было ее удивление, когда собака, никуда не сворачивая, направилась в рюмочную, подошла к стойке и стала выжидающе смотреть то на хозяйку, то на барменшу. Удивленная и недоумевающая хозяйка силой вывела недовольного пса из рюмочной. Назавтра всё повторилось. На третий день тоже. Когда приехал супруг, ему устроили допрос с пристрастием, а потом и разнос по полной программе. Собака, конечно, не со зла всё это сотворила, и ругать ее никто не стал.

Луковый сторож

В старые добрые времена, помню, дома в деревнях не закрывали. Так, вставят щепочку в пробой, и никто по домам не лазил. А уж чтобы картошку подкапывать или лук мешками воровать, такого и представить никто не мог. Многое с тех пор изменилось. Но потребность поесть и выпить никто, к сожалению, не отменил. И пошла по деревням волна воровства. Тащат теперь всё: проволоку с заборов, проводку, бочки и даже ложки с вилками — это как цветмет. Картошку, лук, чеснок — на продажу.

Как-то приезжаю я в наш деревенский домик и вижу: сидит моя мама грустная на грядке и лук стрижет.

— Что, — спрашиваю, — случилось?

— А ты посмотри, какую нам поляну подрыли, — отвечает мама.

Посмотрел я, и действительно: картошки подпортили много. Не столько вырыли, сколько затоптали. Что тут поделаешь? Выход один — надо охранять. Съездил я домой за Даркой. Три раза обвел ее вокруг огорода и сказал:

— Вот наш участок, его надо охранять.

Она уяснила всю важность момента и отнеслась к работе весьма серьезно. Южаки иначе не могут.