Хвостик

30. Люди, как музыкальные инструменты

Люди, как музыкальные инструменты, их звучание зависит от того, кто к ним прикасается. Света любила прикасаться к Оксане, она смотрела на нее, как та реагировала на ее пальчики. Вот она прикоснулась к ее носику, и глазки сестренки непроизвольно стали закрываться. Она провела по бровям, и реснички задрожали, словно травинки на ветру. Светлана улыбалась, она, словно маленький волшебник, творила чудеса. Вот Оксана вздохнула, на секунду затаила дыхание, «ну же», — подумала Света и провела пальчиком по ее губам. Оксана вздрогнула, губки напряглись, но уже через какое-то время мышцы стали ослабевать, и губки снова приобрели столь знакомый и сладкий вид.

— Ты прелесть, — тихо, чтобы не потревожить волшебство, сказала Светлана и коснулась пуговицы на белой блузке.

Зима уже заканчивалась, на улице все чаще и чаще светило яркое весеннее солнце. Вместе с погодой сменилось настроение, хотелось одеваться уже не так тепло, сбросить все лишнее и как летом порхать словно мотылек.

— Ты красивая, — продолжила Светлана и расстегнула первую пуговицу.

Оксана открыла глаза, она смотрела на свою сестренку, а та как-то серьезно, словно творила что-то и вправду волшебное, расстегнула еще одну пуговицу.

— Ты что делаешь? — бархатным голосом спросила Оксана.

— Раздеваю, — был короткий ответ. Ее пальчики заиграли, и вот уже с дюжину пуговиц выскользнули из своих петелек. — Так лучше. Ты ведь не против?

Оксана и не могла быть против, она еще с детства, как себя помнила, подчинялась старшей сестре.

— Нет.

— Тогда я, — она окончательно расстегнула все пуговицы на блузке, развела в сторону белую ткань и чуть оголила грудь. — Нет, так не пойдет, — возмутилась Светлана, и уже быстро орудуя руками, словно Оксана манекен, сняла с нее лифчик и бросила на диван. Надела на плечи блузку и, чуть прикрыв грудь, оценивающе посмотрела на сестру. — Лучше, намного лучше. Вот так и надо их соблазнять.

— Кого?

— Парней, а то пока не увидят, не верят, что ты красивая.

— Глупые они у тебя.

Оксана вспомнила себя, когда приходила к Сергею. В тот первый день она была по-настоящему счастлива, просидела почти час у него на коленках, а потом вспомнила, что должна бежать. И все же, она была счастлива как никогда.

— Они все такие, уж поверь.

— Опыт?

— Да какой опыт, наверное, чутье. Даже брат, и тот вроде клюет на них.

— Он расстался со своим другом?

— Данилом?

— Да.

— Нет, ходит, дала бы в лоб и палкой, но он ведь друг брата, жуть полная.

— Не спеши, это наверняка временно, он сам не заметит, как влюбится в девочку.

— Быстрее бы. Вот, смотри, — Светлана принесла из коридора квадратное зеркало и поставила его перед ней. — Как тебе?

Оксана чуть наклонила голову, посмотрела на свои плечи, на прозрачную кожу, сквозь которую просвечивались тонкие вены. Прикоснулась рукой к шее и, опустив ладонь вниз, сказала:

— Как-то голо. У тебя есть бусы?

— Сейчас, сиди, не шевелись, — она быстро убежала в комнату своей мамы и вернулась со шкатулкой. — Вот, давай вот эти, — Светлана достала бусы из какого-то черного камня, но, приложив к шее Оксаны, сразу убрала их в сторону. — Нет, не то. А вот эти… Нет, опять не то.

— Давай вот это.

Оксана взяла в руки бижутерию в виде сплетения нескольких колец, что напоминали кусок кольчуги. Света надела, девочка вздрогнула от холодного металла. Тяжёлая цепь опустилась. Контраст легкости в одежде и этого металла давал необычный эффект. Оксана выпрямила спину, приподняла подбородок и, взяв со стола карандаш, преподнесла его к губам, словно это мундштук.

— Круто, — почти пропела Света и еще чуть-чуть развела в сторону блузку. Словно здороваясь, выглянул сосок.

«Ах», — сказала она про себя и опять вернулась мысленно к Сергею. После того случая много раз приходила к нему в гости. Она больше не говорила о любви, оставила ее себе. Сергей смотрел на нее, но взгляд был другим, он не метался, стал мягким и более внимательным. Пока он был на кухне, Оксана рискнула и опять разделась, но в этот раз не полностью, только верх. Сергей сделал вид, что ничего не произошло. Он не упрекнул ее, не полез тискать, что обязательно сделал бы любой другой мужик. Но только не он. Они, как ни в чем не бывало, продолжали свою беседу. Она заварила чай, а после он сидел часами и работал над своей лекцией, а Оксана, достав учебники и устроившись поуютнее на диванчике, готовилась к урокам.

— Все парни твои, — сказала Света и, с облегчением вздохнув, присела рядом.

— Нет, мне только один нужен.

31. Денежная экономика

— Почему мы живем именно так, а не иначе? — спросил Сергей, наверное, больше сам себя, чем хотел получить ответ от Оксаны. — Денежная экономика запутана, множество непонятных терминов пугает и не дает понять, что же это в действительности.

— И что же? — Оксане нравилось, когда он рассуждал, она узнавала то, над чем никогда не задумывалась.

— Финансы — это маска, чтобы скрыть от нас истину.

Нет рабства безнадежней,

Чем рабство тех рабов,

Себя кто полагает

Свободным от оков.

Это сказал Иоганн Вольфганг Гете.