Хвостик

— Уже боюсь. Не говори так больше.

— Хорошо.

— А может, я…

Он притронулся пальцем к ее губам, говоря тем самым, чтобы она не разговаривала. Ее лицо сразу стало серьезным, сперва сжала губы, а после медленно расслабила, и те снова стали пухленькими, как и раньше.

Девочка была в футболке, она часто прибегала к нему в свитере, на улице уже было прохладно и поэтому она предпочитала теплые вещь. Но, сняв его, оставалась в одной футболке, без лифчика, кажется, он ей был и не нужен. Два маленьких бугорка торчали вверх. Еще минуту назад они были спокойны и вот напряглись. Сергей любил на них украдкой смотреть, по ним он как по барометру определял настроение Оксаны. Сейчас ее мысли были сексуальными, о чем она думала, он не знал, но точно не об учебе.

Он взял ее руку, развернул ладонью вверх, как в прошлый раз прикоснулся пальцем к запястью и повел его вверх.

— Ой… — тихо прошептала девочка.

Она ожила, завибрировала, и плечи вздрогнули. Коснулся ее раскрытой ладони, словно лепестки цветка, ее пальцы стали смыкаться. Сергей наблюдал за Светланой, ее бугорки стали таять. Он улыбнулся тому, что увидел и, нагнувшись, поцеловал ладонь.

Оксана была словно ангел, она светилась, еще немного и взлетит. Он целовал каждый пальчик, она вздрагивала, тяжело дыша, старалась коснуться его, но Сергей не дал ей это сделать. Он положил ее руку на место и она, вцепившись пальцами в покрывало, что-то прошептала.

Он настраивал ее тело, ее душу, и она, как прекрасный инструмент, начинала звучать. Сергей коснулся ее подбородка, щеки, а после мочки уха. Оксана перестала дышать, боялась, что упустит самое главное. Он прикоснулся к ее губам, и она постаралась поймать ими его пальцы, но они ускользнули. На лице промелькнуло разочарование, губки чуть скривились, словно у ребенка. Он снова коснулся ее губ, и она тут же заулыбалась, вытянула подбородок вверх, подставляя свою шею.

Сергей прикасался к ней и делал это по несколько раз, и только получив удовлетворенный результат, переходил дальше. Сергей настраивал ее, а после начинал играть, да, играть как на живом инструменте. Она издавала странные звуки, то ойкнет, то, закусив губу, простонет. То промычит и, всхлипывая, начнет поскуливать.

Его ладонь скользнула по ее руке, а после легла на живот. Тонкая полоска оголенного живота, она манила его уже давно, с того самого момента, как она легла на спину. Но он не стал углубляться, а только провел ладонью по ее груди, и тут она стала выгибаться, словно хотела раскрыться как цветок. Ткань футболки, что была границей между ним и ей, натянулась. Оксана выдохнула и замерла. Он знал, чего она ждет, но Сергей не торопился, настройка еще не продолжалась.

Она расслабилась, растворилась на матрасе. Он видел, как она тяжело дышит, как судорожно цеплялись ее пальцы за ткань покрывала. Сергей ждал. Девочка успокоилась, ее тело обмякло, и бугорки, что еще минуту назад так нагло торчали вверх, стали таять. Он ждал. Это самый трудный момент в настройке — ждать. Прошла минута, и она успокоилась. «Пора», — сказал он себе и прикоснулся пальчиком к ее соску.

Оксана дернулась, словно по телу прошел электрический разряд. Он еще раз коснулся, и она взвыла. Сергей положил ладонь на ее тонкую грудь и стал сжимать пальцы. Оксана задрожала, дернулась, словно хотела убежать, упала на спину и, замотав головой, сбросила повязку с глаз. Ее взгляд устремился куда-то ввысь. Она смотрела в небо, что проплывало над головой, а потом заулыбалась и, перевернувшись на бок, схватила его ладонь и прижала к своим губам.

Сергей смотрел на девочку, которая покрывала его руку поцелуями. Минут через пять Оксана успокоилась, положила голову ему на колени и, сжавшись, тихо прошептала:

— Я тебя люблю.

40. Как ее зовут?

— Оксан, придешь? — Света позвонила еще в четверг и предупредила, что ее мама хочет устроить семейное чаепитие. — Я тебя жду.

— Я?

— Ну, вернее, мы тебя ждем. Расскажу последние новости.

— А есть что?

— Ну, конечно же, куча. Вот к примеру, мы…

— Стоп, это надолго, я сразу после пары к вам лечу. А кстати, куда лететь?

Оксана знала, что Света уже съехала и вот уже вторую неделю жила с мужем отдельно от ее мамы и брата.

— Странная. В дом, к маме, туда ведь дорогу не забыла?

— Хорошо, я буду, извини, я бегу, мне неудобно…

— Чмоки-чмоки, жду.

Кажется, уже весь город знал, что ее сестра вышла замуж, и теперь Оксана ожидала чаепитие для своих, как минимум человек на двадцать. Но оказалось, что она ошиблась.

— Здравствуй, — Егор пыхтел на кухне и раскатывал тесто. — Где остальные?

— Светка со своим убежала на рынок, землянику, видите ли, захотелось, огурцов ей соленых мало. А мама, там у нее кого-то арестовали, сейчас приедет, уже звонила.

— Так-так. И что же делаешь, массаж тесту или что-то более разумное?

— Слушай, умеешь того… В общем, растянуть на пирог? Я его раскатываю, а он, сволочь, обратно, словно слизняк собирается.

— Давай, вот, смотри. Сперва надо добавить муки, а то прилипает к столу, во-вторых, освободи место, не могу я его раскатать на этом пяточке.

— А в-третьих?