Хвосттрубой, Или Приключения Молодого Кота

Много дней я была как безумная, как наклевавшаяся отравленных ягод крылянка . Когда разум снова вернулся ко мне, я пошла через лес в Перводомье. Долго ждала аудиенции, а когда дождалась, мне сказали, что мое Племя уничтожил разъяренный медведь. Но я-то знаю, что это не так.

И вот я встретила вас с Шустриком и поняла, что не случайно сошлись наши тропы. Шустрик очень похож на моего брата, а теперь он стал мне другом. И ты, Хвосттрубой, — не знаю почему, но меня тянет к тебе. — При этих словах Мимолетка отвела глаза. — Ну вот теперь ты знаешь о моем горе и, надеюсь, понимаешь, чего я хочу. Мы пойдем вместе.

Воцарилось долгое молчание. Хвосттрубой повернулся к Шустрику.

— Ты знал? — спросил он.

— Кое-что знал, — ответил котенок, — но не все Хвосттрубой, ну почему случаются такие ужасные вещи?

— Не знаю, Шуст.

Мимолетка внимательно посмотрела на них обоих. Огонь, горевший в ее глазах, пока она рассказывала свою историю, потух. Она выглядела замерзшей и усталой.

— Лучше отправиться побыстрее, иначе нам и вовсе не уйти, — сказала она. — Зима в этих местах очень суровая.

Словно в подтверждение ее слов высоко в ветвях завыл ветер.

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

Полоска света дрожит — по водной глади бежит,

А водопад, кичась, рьяно бурлит, спешит.

Бурли, вскипай, грохочи, дикое эхо вздымая,

Греми на эхо в ответ — глуша его, забивая.

Альфред лорд Теннисон

По дорожкам, между колоннами стволов, мела поземка. Молчаливая группка котов, среди них и Хвосттрубой с Шустриком, брели между деревьями Коренного Леса. Тянущиеся позади них цепочки следов медленно засыпало мелким снегом.

Сквозьзабор и его воины направлялись к северным границам Перводомья; Мышедав сопровождал их до края леса, чтобы потом свернуть на восток, к владениям тана Камы-шара.

Когда Хвосттрубой и его спутники попросили взять их с собой, Сквозьзабор удивился, а у Мышедава появились какие-то подозрения, но ни тот, ни другой не стали возражать.

— Клянусь шерстинками Дымчара, не пойму, зачем тебе понадобилось в те места, в такое время, да еще с фелой и малышом. Хотя — твое дело, — сердито пробурчал принц.

Он отправился в путь с довольно разношерстной компанией молодых охотников и старых, потрепанных жизнью котов, которые уже не пользовались успехом у фел. Кое-кто, такие как Ловимыш и, конечно же, Дневной Охотник с Ночным Ловцом, производили впечатление надежных бойцов, с которыми можно в огонь и в воду, но Хвосттрубой сомневался, что от остальных будет много толку в борьбе против Шустриковых чудовищ с красными когтями. Эта разношерстная братия и понятия не имела о дисциплине существовавшей среди воителей, — они разбредались по лесу и вовсе не хотели шагать строем, насилуя кошачью природу. В результате, когда отряд останавливался поспать или обсудить дальнейший маршрут приходилось подолгу ждать отставших, а порой и отправляться на их поиски.

В самое холодное время суток, в Час Прощального Танца, все сбивались в кучу, чтобы согреться, валились друг на друга, словно опавшие листья. Беспорядочно двигаясь, они обычно кончали тем, что чья-то лапа попадала кому-нибудь в глаз и начиналась бесконечная потасовка.

Из троих друзей только Шустрику путешествие, видимо, доставляло удовольствие. Хвосттрубой и Мимолетка чаще молчали, глубоко задумавшись, — особенно фела, старавшаяся держаться подальше от шумной компании Сквозьзабора.

Вот так эта странная команда и продвигалась под высокими кронами Коренного Леса… по тонкой пелене первого снега…

Когда Око Мурклы раскрылось в пятый раз после того, как они покинули Двор Харара, наши путешественники заметили, что лес становится все реже. Мышедаву, Фритти и его спутникам вскоре предстояло расстаться со свитой Сквозьзабора и отправиться своим путем.

Чтобы отпраздновать последнюю проведенную вместе ночь, решили остановиться пораньше. Нашли защищенную от ветра рощицу, где на земле почти не было снега. Потом разошлись поохотиться, а возвращались по одному и с разным успехом.

Мимолетка и Хвосттрубой не стали охотиться, а просто молча прогулялись по лесу. Они шли бок о бок вдыхая зимний морозец, и единственным звуком в окружавшей их тишине было легкое поскрипывание их лап по снегу.

Глядя, как грациозно движется рядом с ним серая фела, Фритти несколько раз хотел начать разговор, получить хоть какой-то отклик своей спокойной, молчаливой спутницы, но так и не смог заставить себя нарушить молчание.

Постояв и посмотрев на яркие точки, усыпавшие ночное небо, они так же молча вернулись в рощицу.

Распушившийся от холода и возбуждения Шустрик только что вернулся. Он охотился с принцем и, видимо, сумел сдержать свой писк: охота была удачной.

— Холодно, правда? — пропищал котенок тоненьким голоском. — Сквозьзабор ух какой охотник. Жаль, вы нас там не видели! А вот и он!