ХЗ. характер землянина

Дверь. Опереться, прильнуть щекой и слушать. Поодаль шумят сафары. Эти недотепы сперва поят других, а затем уже не могут уняться. Пришли с важной миссией – хором воспеть здравие. Даже официальные врачи признают, что речитатив телекинетиков отстраивает сложные травмированные органы на клеточном уровне и ниже, неизвестно как глубоко. Но сейчас сафары лишь пьяно щелкают, нестройно и бестолково. И это хорошо, они отвлекают Яхгль.

Коридор. Качающийся, танцующий коридор. Пытка каждого шага. Надо терпеть. Проклятая Яхгль! Что она ввела, улыбаясь ядовито-очаровательно? Уничтожить. Стереть. Выжечь дотла. И ее, и улыбку, и поскудное умение ходить на природных ногах – с гордо поднятой головой, будто никто не смеет смеяться вслед. Раздавить. Стереть…

Пирс. Катер. Последний рывок – и посадка в кресло пилота. Стимуляторы для мозга. Приказ на старт по авральному протоколу. Почти так ускользнул из габа этот самый корабль, когда его запрограммировала настоящая Серафима Жук. Гнуснейшее убожество, интеллект надут вдвое от истины стараниями друзей, но даже такой он смехотворен. Как жалкое создание могло вмешаться в превосходный план? Сломать его, изуродовать. Гниль. Выжечь. Позже, со вкусом – выжечь.

Старт. Рывок катера. Восторг осознания прыжка – получилось!

Резкий выброс в пространство. Недоумение, замешанное на усталости и головной боли. Пустота… автоматический габ-пирс рядом. К кораблю строем мчатся габариты, мигая индикаторами аварийного режима.

– Идентифицируйте себя! – приказ дан автоматикой.

– Серафима Жук, габрехт, особые полномочия от габмурга габа Уги, – резко и отчетливо выплевывают губы то, что должно исключить осложнения.

– Блокировка! Заявление на вынос мозга от габрехта Жук. Заявление о приоритете от габрехта Жук, – голос автомата тонет в щелчках. – Сбой. Сбой. Сбой… Идентификация, повторно.

– Какой вынос мозга? – в голове сплошной кисель недоумения. – Требую учесть приоритет!

– Приоритет учтен. Сбой. Сбой. Сбой, – автоматика щелкает все громче, быстрее. – Допустите на борт габарита контроля. Проверка наличия мозга.

К горлу подступает тошнота. В глазах темнеет от гнева, но излить его не на кого: вокруг лишь пустота и автоматы…

– Наличие и функциональность корабельного мозга подтверждаю, – почти сразу вещает габарит и покидает корабль.

Вздох облегчения. В нынешнем режиме, когда все на контроле и все запрошено, сбои неизбежны. Но этот позади. Рука ползет к зоне контроля, чтобы ввести нужный адрес. Это даже хорошо, что прыжок получился ничтожно коротким…

– Принудительный возврат в габ отправки, – изрекает автоматика, ввергая в шок. – Инструкция аврального протокола. Сервисной службе габа выслано предписание к перезагрузке мозга.

Темнота поглощает сознание. Нет времени отменить ужасный приказ. Нет сил осознать масштаб катастрофы.

Сознание восстанавливается. Рядом, в упор – борт габа Уги. Эфир переполнен криками на всех мыслимых наречиях… Она нарушила, нарушила, нарушила…

– Факт выноса мозга не подтвержден, – вещает очередной автомат. – Опознан сбой протокола. Возврат на курс, примите извинения от габ-службы.

Удар – и тишина. Сознание выныривает в явь, с похмельным недоумением опознавая габ-пирс, вереницу габаритов контроля на пути к кораблю.

– Идентифицируйте себя! – звучит знакомый приказ.

– Серафима Жук, гарбехт, особые полномочия, – скороговоркой орет лже-Сима. – Отмена, установлено наличие мозга!

– Блокировка! Заявление на вынос мозга от габрехта Жук. Заявление о приоритете от габрехта Жук, – автомат не унимается. – Сбой. Сбой. Сбой… Идентификация, повторно.

– Отсылаю данные о корабельном мозге! – в отчаянии кричит лже-Сима. – У меня приоритет!

– Приоритет учтен. Проверка данных о наличии мозга. Наличие мозга подтверждаю, – твердит автоматика.

Лже-Сима сглатывает ком ужаса. Почти верит, что вырвалась. Торопливо набирает новый адрес для прыжка…

– Принудительный возврат в габ отправки, – автоматика неумолима. – Инструкция аврального протокола. Сервисной службе габа выслано предписание к перезагрузке мозга.

И снова мир тонет в тошноте, отчаянии и беспросветной тупости инструкций, от которых нет спасения…

Удар, холодная вода на лице.

Саид открывает глаза и понимает, что не может унять нервный смех. Плечи прыгают, воздуха мало. Остаточная разумность мира сосредоточена во взгляде Ики. Покой идянина – река безбрежная, способная унять и этот пожар, омыть и эту тьму чужого для Саида гнева и его собственного лихорадочного, защитного веселья.

– Пей, пройдет, – советует Ика и протягивает воду. – Не позволяй себе соединяться с ней плотно. Не стоит. Она лишена баланса, ты молод. Она расшатывает тебя. Думаешь, случайно? Она знает, что сейчас допрос. Она отдает с избытком, чтобы уничтожить именно тебя. Доу для нее – враг худший, чем всякий иной. Презирает за знание, силу и щедрость. За умение не пользоваться и не зависеть. Завидует. Жаждет стереть из мира. Пей чистую воду. Следуй светлым помыслам. Обходи ловушки, тьмою расставленные.