ХЗ. характер землянина

Я кивнула и побрела. В коридоре ждали сопровождающие. На душе было хуже, чем в помойном ведре годичной невыносимости… Я додумалась до отвратительного ответа, опустив тяжесть в мозг чиновного урода.

Олер не знал, что я встречу Шарпа. Олер не мог предсказать Макса, шикарного сверх всякой меры, несовместимого с Утилем.

Олер сунул меня сюда, чтобы я умерла в планетарной катастрофе и выжила вопреки природе людей. Он чудовищно безжалостный управленец, этот гадский Олер. Он хотел шокировать меня так, чтобы я никогда, никогда не согласилась прервать расследование, для которого меня выбрали помимо моей воли. Я размозжила мозг чиновного урода? Ха. Я вообще-то мечтала грохнуть Олера. Ну, на крайняк Игиолфа, его шефа. Меньшее для буравчика по имени Сима – не вариант…

Фрагмент шифрованного дневника. Запись 2510

История людей включает уникальные личности, ярчайшие, незатмеваемые временем. Когда мы начали искать активнее и проверять их окружение, мы вышли на первый солидный пласт потенциальных заказов. Мы создали собеседников. Это огромный успех и даже более того, прорыв.

Одиночество – часть каждодневной реальности для большого числа социальных моделей в универсуме. Проблему решали разными способами, предложенный нами аморален в терминах нынешней вселенной, но тут важно грамотно подать идею и во время умолчать о деталях, прикрыв их кстати подправленными законами.

У собеседников есть разум, свобода воли и душа, которую всегда упоминают последователи учения кэф? Пусть так. Но что, если мы понизим интеллект до тридцати, чуть корректируя систему учета этого весьма сложного параметра. Мы создадим легенду о проблемах в родной звездной системе, назовем из не итогом производственного процесса, а частично природной расой и возьмем на себя роль посредника в деле поиска нового дома, всего лишь посредника. А когда небольшие недомолвки станут слишком заметны, это уже не будет важно.

Так я решил и это оказалось верно. Потребность говорить и получать отклик оказалась сильнее щепетильности. Удобство в подборе личного собеседника из ряда вариантов и замены его на нового не привели к вопросу: откуда мы берем типовых «беженцев».

Это успех».

История двенадцатая. Кое-что о вирусах

Гав бродил по столу, заглядывая в лица и вздыхая, менял оттенки серого. Изредка по кончикам волосков темно-бурым проявлялось раздражение: Гав ценил в людях умение позитивно смотреть на мир. К сожалению, сейчас вблизи не выявить годных взглядов. Саид и вовсе миром не интересовался, второй час кряду лежал неподвижно, плотно прикрыв веки. Он даже не просил отгородить себя от шума толпы. Слишком занят ретроформированием памяти.

Голова к голове с Саидом лежал в капсуле восстановления пилот разрушенного корабля. Ему бы полагалось героически умереть при отражении безнадежного удара самым диким из возможных методов – подставившись под огонь. Но эмпаты типа про успевают заметить самую малую лазейку в полной безнадеге. Этот во время взрыва портировал себя на спасаемый корабль вместе с пилотским креслом, что в режиме прыжка удается проделать прицельно, без разрушения сложных структур, в двух-трех случаях на сотню попыток.

– Мы настроились, – неуверенно пообещала Яхгль. – Покой и приятие.