ХЗ. характер землянина

– Сима написала мне, знаю, – более спокойно выговорил Бмыг. – Собственно, я не хотел отвлекать. Просто скажи, как добралась Гюль? Я, наверное, совсем размяк в семейной жизни. Начинаю выдумывать нелепое, стоит ей на шаг выдвинуться из-за моей спины.

– Куда добралась? – холодея и мешком сползая на пол, ужаснулся Саид, хотя точно знал ответ.

– Так, – медленнее выдавил Бмыг. Помолчал и добавил по существу: – Она улетела к вам двадцать семь долей суток назад, стартовала из габа в трех прыжках от Уги, мы там гостили. У нее новый катер – ну, ты знаешь, спортивный, с кучей навигаторских наворотов… я рассчитал прибытие как состоявшееся две доли суток назад и жду ее звонка.

Саид быстро обернулся к Рыгу: он включил разговор на общее прослушивание сразу после тихого «так»…

– Не было даже запроса на причальное место или уведомления о маршруте, – нехотя признал Рыг. – Сима у нас… гры-мм… не могла она послать сообщение.

– Та-ак, – протянул Бмыг, отмечая понимание недосказанного. – Рыг, прими мой запрос на прибытие. Через сутки. Быстрее не получится. Я наслышан о бурлении в мире. Но при чем тут моя беременная жена?

– Она обладает уровнем телепатии, близким к доу? —поинтересовалось Ика. – Она урожденно мы, как и мы?

– В целом да, – вслух предположил Рыг.

– Живучесть?

– Сорок восемь на вчерашний день, беременность у нее приращивает показатель, и так уже третью долю цикла, – пояснил Бмыг. Было слышно, как он что-то пакует, смахивает со звоном и шелестом. – Я отбываю. Ждите. Готовьте внятное объяснение по всему, что у вас в домыслах. Конец связи.

Саид встал, кошачьим движением прянул вверх по колонне, цепляясь за крюки и скобы для оружия. Сел напротив Ики, впервые разрешив себе прямо глянуть в глаза существу, жутковатому своей непостижимостью.

Ика выглядело человеком. Лет тридцати-сорока. Оно пугало и очаровывало своими темными глазами, не имеющими дна и не отпускающими взгляд. Признаки пола едва угадывались под полуприлегающим костюмом пилотского типа. Хорошо проработанные грудные мышцы смотрелись бы так же. Если не искать намеренно… А если искать, то Рыг куда рельефнее.

Захотелось отказаться от зрения, лгущего, мешающего быть беспристрастным. Но ведь есть еще и память! Саид скрипнул зубами. Он прекрасно знал, что родился таким же. Что в первый месяц самоосознания имел в себе двойственность, и когда внешнее донимало особенно сильно, он нырял в эту двойственность, как в раковину, смыкая створки и отрицая весь универсум вне личного «мы». Если бы не Сима, если бы не Гюль… До знакомства с ними безымянное «мы» будущего Саида находило все больше причин не выныривать во внешний мир. Никогда не выныривать.

Но сидящее напротив существо было такой же ракушкой, составленной из двух створок – сторон личности. И оно находило в себе силы не смыкать створки. Оно смотрело в мир, несчастный в своей извечной непарности. Оно было внутренне гармонично и наполнено покоем – и старалось изо всех сил не жалеть тех, кто оторван от второй «створки» единого «мы». Кто неполон от рождения. Кто несчастен во веки вечные… Ика даже смирилось с выбором Саида, отказавшегося от полноты, но Ика находило такое решение в высшей мере гнусным, аморальным, низменным. И все же не отворачивалось.

– Что вы знаете? – выдавил Саид, упрямо открывая глаза и глядя на Ику.

– Те из нас, кто выбирает управление иными, а не собою, – тихо и по-прежнему мягко пояснило Ика, – они бесплодны. Они берут у мира. Берут у всех, у своего нерожденного ребенка в особенности. Они, исходно двуполые и значит содержащие в себе зародыш идеальной семьи, не могут себя продолжить. Это их величайшая жажда и величайший ущерб. Кара за отступничество, данная природой. Но при живучести в сорок, а лучше сорок пять единиц, внешнее создание, подчиненное им, возможно, выгорит достаточно медленно, успеет выносить. Учти: они хотят не радости дарования жизни. Они жаждут продолжения себя. Именно себя во веки вечные. Без перемен и обновлений, создаваемых смертью, то есть сменой поколений.

– Все атаки на габы, ложь и политика только ширма для похищения Гюль? Что за бред! – рявкнул Рыг.

– Есть цели сознания и цели подспудья. Есть лидеры конфликта и их команды, силы влияния и союзники. Есть цели логики и есть жажда тьмы неосознанного, – прошелестело Ика. – Мы пока не видим цели логики в нынешнем конфликте. Логика для Иды сложна. Но мы понимаем, что есть такие цели, они связаны с людьми, с их ролью в мире. Сейчас, благодаря сообщению вашего друга, мы осознали жажду одного из зачинателей конфликта, идянина. В нем нет логики. Это отступник, он ищет продления для себя. Вероятно, он стар. Вероятно, за ним огромный опыт, отступники редко выживают в изоляции так долго… Мы будем размышлять.

Саид спрыгнул с колонны, выбрав для опоры плечо Рыга. Некоторое время стоял, глядя в его рыжие бешеные глаза. Отдыхал в их ярости от покоя Ики, невозмутимого и нечеловечного.

– Гульку никому не дам уродовать, – мрачно пообещал он. – Только я могу выносить ей мозг родственными разборками. Только я!