Кьянти для невесты

- Вика… Хватит обзываться! – сдавленно прорычал Роман.

Ха, не нравится? Привык, что все вокруг танцуют на пуантах, подобострастно заглядывают в лицо и сюсюкают? А сам меня как только ни обзывал! Ещё и в проститутки записал.

- Отпусти, скотина!

- Рот закрой!

- Выпусти меня из номера, и мы больше никогда не увидимся!

- Я тебе на русском языке сказал – одна ты не пойдёшь! Тебе на каком повторить?! – он уже орал, нависнув надо мной.

Я начала извиваться, штопором выкручиваясь из его рук. Нет, ничего не получается!

- Убери свои мерзкие грабли, гад!

В тот момент, когда я вдруг оказалась к нему спиной, я изловчилась и врезала Роману локтем в живот… Бесполезно! Там всё непробиваемое. Тогда я извернулась и свирепо, как волчица, впилась зубами в его предплечье – туда, где под рубашкой скрывалась татуировка.

- Да уймись же ты! – рявкнул Роман.

Его лицо перекосило от боли, он за волосы отодрал меня от своей руки. Я сопротивлялась и задыхалась от злости. Когда он отпустил мои волосы, узел на затылке развязался, и вся грива разметалась по спине. Сейчас я хотела только одного – вырваться из каменных тисков и выскочить из этой гадкой комнаты, арендованной для любовных утех. Находиться здесь, рядом с этим отвратительным типом, было уже невыносимо… Он занимался со мной сексом и не сомневался, что я страстно извиваюсь под ним не от удовольствия, а потому что мне нужен контракт. Он использовал меня, как шлюху, которая ни от чего не откажется, потому что очень хочет заработать.

Как же мерзко! Впервые угодила в такую жуткую историю…

Если бы он отпустил меня, я бы ринулась из номера, выскочила на улицу, скинула босоножки и за две минуты пулей долетела бы до дома – сейчас я была в бешенстве. К чёрту Сонино манто, заберу из гардероба завтра. Такси мне тоже не нужно, босиком добегу. Лишь бы поскорее исчезнуть отсюда! 

Но ведь он продолжал прижимать меня к себе.

- Отвали! - выкрикнула я, прицеливаясь для новой атаки. - Пошёл к чёрту! Отпусти меня, хуже будет! Урод!

- Слушай, ты сейчас получишь! – угрожающе прорычал Роман.

- Кретин!

И я, улучив момент, вцепилась уже в другой бицепс, и что есть силы сжала челюсти.

- Ну, всё, ты меня довела, - проскрипел сквозь зубы Роман. Его глаза от боли стали совсем чёрными, янтарные крапинки исчезли, растворились в шоколадной радужке. Губы искривились в болезненной гримасе.

Оторвав меня от пола, он сделал три шага к креслу, швырнул меня на широкий подлокотник и…

Ой, мама! Нет, нет, не надо!

…изо всех сил огрел меня по заднице!

А-а-а-а-а! Да он с ума сошёл!

Я закрыла лицо ладонями, прикусила губу… Дышала, моргала, дышала, моргала… Но ничего не помогло – слёзы брызнули из глаз.

Всё, он окончательно доказал свою ничтожную суть. Нельзя упасть ниже, чем он сейчас… Разве можно бить маленьких?! Да я чуть выше его плеча! У него бицепс как у меня нога! И вот он врезал мне изо всех сил, даже не сдерживаясь… О, моя бедная попа… Как же больно-о-о-о…

- Вика… - Роман осторожно поднял меня с кресла, заглянул в лицо. - Прости, солнышко, прости… Пожалуйста, прости!

Даже то, что он впервые снизошёл до извинений, уже не трогало. Я окаменела… Хотел отвезти домой – пусть везёт. Пусть делает, что хочет, только бы мне побыстрее избавиться от его общества.

Роман снова надел на меня пиджак, убрал от лица и поправил волосы, вытер бумажной салфеткой щёки… Я никак не реагировала - превратилась в механическую куклу. Скажу хоть слово – снова градом хлынут слёзы, и я уже не смогу их остановить.

Лучше молчать.

Уже в лифте заметила на рукаве его рубашки пятно крови… Похоже, его бицепсу досталось не меньше, чем моей пятой точке. Игла жалости и раскаяния на мгновение вошла в сердце, но тут же раскалённым смерчем налетела обида. Моему самолюбию досталось ещё сильнее! Как долго я буду приходить в себя после испытанного унижения?

Да чтоб у него гангрена началась от моего укуса!

Глава 18

Порыдала в Персика, повыла на плече у Сонечки.

- Ты ж моя милая, ты ж моя бедняжечка, - бабуля гладила меня по вздрагивающей спине. – Какой нехороший мальчик!

- Он не мальчик, он гад! Подлое испанское земноводное! – захлёбываясь слезами, выкрикнула я.

Персик жалобно заскулил. Он часто дышал, преданно заглядывал мне в глаза, лизал руку. Малыша буквально разрывало от сочувствия – ещё секунда, и он взорвётся, и клочки рыжего пуха повиснут на стенах кухни.

- Сейчас позвоним папаше, пусть научит своего охламона хорошим манерам. Да этого негодника надо выпороть кнутом на конюшне! – воинственно заявила Соня.

- А у Михаила Ивановича есть конюшня? – с надеждой спросила я.

Но в следующее мгновение я вспомнила, как исказилось от боли лицо Романа, когда я цапнула его за бицепс, вспомнила о кровавом пятне на рубашке, и сердце затопило жалостью. Зачем сразу кнутом-то… Ему и так от меня досталось… Погрызла бедного парня, как голодная волчица…

Всё равно ненавижу! И нечего его жалеть!